Во-первых, старый казак Илья муромец,
   Во-вторых, Добрынюшка Микитич млад,
   Во-третьих-то, Алешенька Попович-от.
   Эх, стояли на заставе они на крепкоей,
   Стерегли-берегли они красен Киев-град;
   Стояли за веру христианскую,
   Стояли за церкви все за божие,
   Как стояли за честные монастыри. Как по утречку было по раннему,
   А на заре-то было на раннеутренней,
   А й как выходит старый казак из бела шатра.
   Он смотрел-де во трубочку подзорную
   На все же на четыре кругом стороны.

   В приведенном тексте совершенно отчетливо обнаруживаются по крайней  мере
три разных культурных пласта, соответствующих совершенно различным временным
эпохам (все они выделены жирным шрифтом). Наиболее близкой к нашему  времени
стоит эпоха, олицетворяемая "трубочкой подзорной",  в  которую-де  наблюдает
русский богатырь Илья Муромец, живший во времена,  когда  никаких  подзорных
труб не  было  и  в  помине.  Это  неизбежное  осовременивание  фольклорного
материала: в той или иной степени  его  старался  внести  каждый  сказитель.
Второй по удаленности уровень связан с тысячелетней христианизацией  русской
жизни, которая наложила неизбежный отпечаток на любые  произведения  устного
народного творчества. Типичным и, пожалуй, наиболее  показательным  примером
такого охристианивания может служить знаменитая "Голубиная книга": здесь  на
древнейший арийский и доарийский текст были  наложены  библейские  персонажи
(благодаря чему данный текст в общем-то и сохранился, в противном случае его
постигла бы судьба тысяч других так называемых "языческих" текстов:  он  был
бы искоренен и канул в  реку  забвения).  Однако  в  процитированном  зачине
былины просматривается и более глубокий, дохристианский уровень  описываемых
событий -  две  первые  строчки.  В  них  говорится  о  высоких  горах,  где
расположилась богатырская застава. И хотя тут же поминается  и  традиционный
Киев-град, каждому ясно, что в районе Киева-Днепровского никаких высоких гор
отродясь не бывало. Значит, речь идет о каких-то иных реалиях.

         Что  же  это  за  горы?  И  где  они  находятся?  Ведь  совсем  неспроста
пронизывают они не  только  былины-старины,  но  и  весь  русский  фольклор,
пронизывая его рефренами типа "по горам -  по  долам",  "из-за  лесу,  из-за
гор", "из-за гор, из-за гор высоких", а также  устойчивыми  образами,  вроде
солнца, садящегося за гору. С одной  стороны,  здесь  внятно  прослеживается
общая для всех культур мифологема Мировой горы. С другой стороны,  в  данном
образе закодировано воспоминание (фактически  -  архетип)  о  какой-то  иной
прошлой жизни.  Недаром  самый  архаичный  и  загадочный  богатырь  русского
былевого эпоса зовется Святогором - по имени таинственных Светлых (Световых)
гор - места его постоянного обитания. Где  находятся  они?  На  этот  вопрос
отвечает прозаический пересказ одной из  былин  очень  плохо  сохранившегося
Святогорова цикла,  записанный  П.Н.Рыбниковым  в  1860  году  в  селе  Кижи
Петрозаводского уезда от Леонтия Богданова, 70 с лишним лет. Заповедные горы
русского эпоса здесь поименованы Сиверными (то есть Северными).
   Образ старейшины богатырского пантеона помогает приоткрыть и другие тайны
русского  народа.  В  былине,  записанной  летом  1871  года  на  Повенецком
побережье Онежского озера от 43-летнего крестьянина Петра  Лукича  Калинина,
рассказывается о первой встрече великана Святогора (он из рода  все  тех  же
исполинов, о  которых  речь  шла  выше)  с  главным  былинным  героем  Ильей
Муромцем. Первым актом становления Ильи Муромца как  святорусского  богатыря
(после пролога исцеления его  каликами  перехожими)  было  воспреемствование
силы и получение благословения на жизненные и  ратные  подвиги  от  великана
Святогора. Прежде чем отправиться в Киев  ко  двору  князя  Владимира,  Илья
держит путь на Север, в Каменную страну, где  живет  Святогор.  В  старинных
памятниках северной Новгородской Руси (XIV-XVII  вв.)  под  словом  "камень"
подразумевали горы вообще и в частности - Уральский хребет, что  лишний  раз
усиливает аргумент в  пользу  северного  места  действия  былин  Святогорова
цикла.
   Акт  передачи  силы   и   старшинства   от   Святогора   к   Илье   носит
ритуально-мистический характер: Святогор лежит в каменном гробу, из которого
ему уже не суждено подняться, и в этот момент "пошла из него да  пена  вон".
При помощи этой таинственной "пены" и совершился акт передачи силы от одного
богатыря к другому:

   Говорил Святогор да таково слово:
   - Ты послушай-ко, крестовой ты мой брателко!
   Да лижи ты возьми ведь пену мою,
   Дак ты будешь ездить по Святым горам,
   А не будешь ты бояться богатырей,
   Никакого сильнего могучего богатыря.

   Пребывание   Ильи   на   Святых   (Светлых)   горах    было    достаточно
продолжительным. Богатыри много и плодотворно общались:

   Ездили они по щелейкам [щелейки - "скалы" - В.Д.],
   Разъезжали тут оны да по Святым горам,
   Ездили оны по многу времени,
   Ездили оны да забавлялиси.
   Находили тут оны да чюдо чюдное,
   Находили тут оны да диво дивное,
   Находили полощаницу да огромную.

   Полощаница - это каменный гроб, по описаниям напоминающий дольмен.  Далее
разворачиваются  события,  известные  не  из  одних  только  русских  былин.
Святогор ложится в каменный гроб и не в  силах  больше  из  него  подняться.
Точно такой же  эпизод  известен  и  в  древнеегипетской  мифологии,  где  в
каменном гробу оказывается главное Божество египетского пантеона  -  Осирис.
Это свидетельствует вовсе не о так называемом блуждании сюжетов, а о  едином
источнике их происхождения, уводящем  к  далеким  временам  пракультуры.  По
версии, записанной Гильфердингом, Святогор наказывает Илье Муромцу  съездить
к своему отцу - горному старцу и попросить у него "вечного  прощения".  Илья
собирается в путь:

   Отправляется казак да Илья Муромец