пространственно-указательные слова и произошедшие от них личные
местоимения  с  течением  времени,  естественно,  изменяли свой
первозданный вид. Тысячелетия не могли не оставить отпечаток на
первоначальном             фонетическом              оформлении
пространственно-указательных     элементов.     Из     простого
сопоставления видна эквивалентность элементов [Т] и [Д].  (Ср.,
напр.,  в  индоевропейских  языках местоимение "ты" = tu
испанск., румынск., ирландск., армянск., литовск., латышск.)  =
du  немецк.,  датск., норвежск.); или местоимение "мы" в
черкесской подгруппе кавказских языков: te (адыгейск.) =
de  (кабардинск.).  Точно   так   же   следует   принять
эквивалентность  элемента  [С]  и элементов [З], [Ж], [Ш], [Ч],
[Ц]. Правомочность такого утверждения вполне видна из сравнения
указательных местоимений со значением "этот" в  индоевропейских
языках:   сей   (русск.)   =   sa   (готск.)  =  this
(английск.) = is (латышск.) = ce (французск.)
=  co  (ирландск.)  =  зэ  (бретонск.)  =  sдm
(тохарск.)  =  so  (авестийск.)  = ацы (ж.р.)
(осетинск.);  и  далее  --  в  других  языковых  семьях:  за
(арабск.) = ez (венгерск.) = see (эстонск.) =
эс   (грузинск.)   =   со   (японск.)   =  cai
(вьетнамск.)  =   чжэ,   цы   (китайск.)   =   чо
(корейск.) = ,su (турецк.) = шу (узбекск.).
     Хотя  в  сравнительном  анализе можно было бы ограничиться
одними указательными  словами  современных  языков,  --  именно
сопоставление  их  с  личными  местоимениями дает возможность с
уверенностью говорить о многенезе  языков  мира.  Во-первых,  в
составе личных местоимений сохранились в большинстве случаев те
первичные  элементы  и  те формы этих элементов, которые по тем
или иным причинам были утрачены в указательных  местоимениях  и
местоименных  наречиях.  Во-вторых,  личные местоимения -- это,
пожалуй, единственная в своем роде категория  слов,  в  которой
запечатлена  в  доступной  для  анализа  форме история развития
языка от самых истоков до настоящего времени: если  образование
1   лица   (дифференциация   понятия   "я"   из  древних
пространственно-указательных  понятий)  относится,  видимо,  ко
времени  единого  праязыка, то выделение 3 лица из указательных
местоимений и местоименных наречий во многих современных языках
не завершено до сих пор. Наконец, в-третьих, -- и  это  главное
-- 1  лицо  личных  местоимений  большинства современных языков
можно привести к общей схеме.
     Причина, по которой не всегда  удается  установить  прямую
зависимость между указательными словами и личными местоимениями
в некоторых отдельно взятых языках, в принципе понятна. С одной
стороны, несомненно, что в процессе эволюции первичные элементы
праязыка могли развиться (в уже обособившихся семьях) в широкую
систему  конкретных  указательных  понятий, включившую в себя и
новые       основы.        Примеры        большого        числа
пространственно-указательных  форм  в  различных  языках вполне
подтверждают эту мысль. (Так, в эскимосском языке насчитывается
20  указательных  местоимений,  до  десяти  указательных   форм
имеется   во  многих  индейских  языках,  больше  десяти  --  в
мальгашском языке и т.д.) С  другой  стороны,  на  определенных
этапах  развития  языков  отдельные  слова  и  формы, напротив,
отмирали.  (Например,  в  русском  языке  сравнительно  недавно
перешли  в  пассивный  запас  слов  разноосновные  указательные
местоимения  "сей"  и   "оный".)   Генетическая   связь   между
указательными  словами и личными местоимениями становится сразу
же очевидной, если сопоставление в плане "указательное слово --
личное местоимение" производить не в отдельно взятом языке, а в
языковой семье или группе в целом. Впрочем, в  каждой  языковой
семье почти всегда находятся языки, в которых взаимосвязь между
указательными   словами   и   личными  местоимениями  выступает
непосредственно в данном  языке.  Для  примера  можно  сравнить
указательные слова и местоимение "я" некоторых языков:
     индоевропейские языки:
     индийская группа -- ma -- mama (сингальск.);
     иранская гр. -- ан -- ман (белуджск.);
     балтийская  гр.  --  is  --  а (литовск.), is --
es (латышск.);
     кельтская гр. -- ma -- me (бретонск.);
     кавказские  языки:  вейнахская  гр.  --  ис  --  со
(чеченск.);
     картвельская гр. -- ham -- ma (чанск.);
     алтайские языки:
     тюркские языки -- манна -- мин (якутск.);
     мана-мен (узбекск.);
     бурушаски языки: se -- -za (вершикск.);
     китайско-тибетские языки: цзай -- цза (китайск.);
     индейские языки:
     алгонкинско-вакашская гр. -- ina -- nina (фокс);
     пенути гр. -- un-i' -- n-i (майду);
     нилотские языки: enк -- nбnъ (масаи);
     манде языки: anua -- na (ваи);
     семито-хамитские языки:
     семитская гр. -- хун-ака -- 'бн-а (арабск.),
     хауса-котоко гр. -- nan -- ni (хауса);
     папуасские языки: ande -- adi (бонгу);
     мон-кхмер языки: nih-aс (кхмерск.);
     дравидские языки: antna -- n-anu (каннада);
     малайско-полинезийские языки:
     микронезийские языки -- ine -- -ani (науру);
     эскимосско-алеутские языки: уна-хуана (эскимосск.);
     тасманийский язык: ni, ne -- mi(na);
     баскский язык: an -- ni.
     Как   уже   было   отмечено,   есть  достаточно  оснований
предполагать,  что  образование  личных  местоимений   1   лица
относится   к   эпохе   существования  праязыка.  Вероятно,  на
определенной ступени развития  праязыка  какое-то  указательное
слово стало выражать понятие "я". Скорее всего, даже не одно, а