миропонимании   Земля   становится    Матерью    потому,    что
соответственно  является  женой  (любовницей)  Богов  -- причем
именно многих и разных. Результатом  этого  (естественного  для
праславян)  группового  брака  появляются  на свет (рождаются),
непрерывно сменяя друг  друга:  Весна,  Лето,  Осень,  Зима.  В
поэтическом сборнике "Славянские Боги" (вышедшем в Ровно в 1936
г.) Александр Кондратьев писал:
     Земля прекрасная, любовница Богов,
     Для каждого из них меняешь ты наряды
     Лишь пробудят тебя весной Дажбога взгляды,
     Ты сбрасываешь свой белеющий покров
     И ризой в зелени пестреющих цветов
     Пленяешь божий взор. Веленьям властным Лады
     Покорная, любви внушаешь все отрады
     С небесным юношей. Но вот из облаков
     Златобородый царь свой лик покажет смелый
     И страсти молнией нежданно опалит,
     И для Перуна ты приемлешь новый вид --
     Убранства желтые, как нивы колос спелый.
     А там зима идет, и стан твой вновь обвит
     Для князя сумрака одеждой снежно-белой.
     Подытоживая  тысячелетний  путь  формирования  и  развития
русского мировоззрения, Сергей Булгаков напрямую  указывает  на
сродство  и  генетическую  преемственность  между  традиционным
народным  понятием  Мать-сыра-земля  и  философской  категорией
материи.   При  этом  скупые  строки  абстрактно-теоретического
анализа непроизвольно переходят у о.Сергия  в  боговдохновенный
поэтический гимн Земле священной:
     "Великая матерь, земля сырая! В тебе мы родились, тобою
кормимся, тебя осязаем ногами своими, в тебя возвращаемся. Дети
земли, любите матерь свою, целуйте ее исступленно, обливайте ее
слезами  своими,  орошайте потом, напояйте кровью, насыщайте ее
костями своими! Ибо ничто не погибнет в ней, все хранит  она  в
себе,  немая  и  память  мира,  всему дает жизнь и плод. Кто не
любит землю, не чувствует ее материнства, тот -- раб  и  изгой,
жалкий бунтовщик против матери, исчадие небытия. Мать земля! Из
тебя  родилась  та  плоть,  которая  соделалась  ложеснами  для
воплотившегося Бога, из тебя взял Он  пречистое  Тело  Свое!  в
тебе   почил  Он  тридневен  во  гробе!  Мать  земля!  Из  тебя
произрастают хлебный злак  и  виноградная  лоза,  коих  плод  в
святейшем  таинстве  становится  Телом и Кровью Христовыми, и к
тебе возвращается эта святая плоть! Ты молчаливо хранишь в себе
всю полноту и всю лепоту твари"138.

     За последнее время появилось  немало  публикаций  на  тему
Гипербореи   и   Северной  Прародины  человечества.  Наибольший
интерес в данном плане представляет серия  статей  А.И.  Асова,
опубликованная  в  журнале "Наука и религия" в 1994 -- 1997 гг.
Одновременно, А.И. Асов издал и прокомментировал по сей день не
признаваемую  официозной  наукой  "Велесову  книгу"  (в   новом
переводе "Книга Велеса"), что явилось важным событием в истории
отечественной   культуры:   наконец-то   у   русского  читателя
появилась  возможность   самому   разобраться   в   вопросе   о
подлинности  опубликованных  текстов (раньше за него это делали
другие --  главным  образом  оппоненты-недоброжелатели).  Кроме
того, А.И. Асовым была предпринята попытка воссоздать целостную
систему    протославянской    мифологии    в    виде    связных
беллетризированных текстов: "Песни  птицы  Гамаюн"  и  "Золотая
книга  Коляды".  Здесь  углубленные  научные  изыскания автора,
помноженные на творческое  воображение,  ознаменовались  скорее
чисто  литературным  результатом. Ибо маловероятно, что в сколь
угодно далеком прошлом даже при наличии древнейшей  (рунической
или ей подобной) письменности у славян существовал единый Свод.
Ни  одна  из  великих  религиозных  книг  не представляет собой
целостного изложения мифологических воззрений --  ни  Веды,  ни
Авеста,  ни  Библия,  ни Талмуд, ни Коран, ни Буддийский канон.
Все они -- за исключением разве что  Корана  --  создавались  в
течение  веков,  писались  не  одним  автором и законченный вид
приобретали  после  канонизации,  которая  сама  по  себе  была
процессом длительным и непростым.
     Отправление  древнего  религиозного культа вовсе не всегда
стремилось к единообразию и тем  более  --  к  единоначалию.  В
отдельных  местностях  и  в  расположенных  здесь храмах обычно
подчеркивались особенность почитаемого Божества  и  именно  они
привлекали  внимание  верующих.  Типичный пример -- Олимпийский
политеизм: каждому из Богов-Олимпийцев было посвящено множество
храмов,   разбросанных   повсюду,   где   только   селились   и
закреплялись  эллины.  Но  каждый храм имел свои особенности, а
создаваемые вокруг них легенды, связанные с жизнью  и  деяниями
конкретного  Бога,  могли  во многом не совпадать. Отсюда такое
множество версий одних и тех же мифов об одних и тех же Богах и
героях, приводимых у античных авторов,  например,  у  Геродота,
Страбона,  Павсания, Аполлодора, Цицерона и др. Что же касается
Гомера и Гесиода, то их  поэмы  --  вообще  чисто  литературные
произведения,  а  возникающее  при  их  чтении  представление о
целостности Олимпийской мифологии -- всего лишь иллюзия.  Также
и в Древнем Египте -- даже при наличии могущественной жреческой
касты  --  существовали  различные  и во многом несхожие версии
одних и тех  же  мифов,  а  история  сотворения  Мира  и  жизни
отдельных  Богов  излагалась  по-разному  в  разных религиозных
центрах и на разных отрезках истории.
     Что  же  говорить  тогда  о  разрозненных  протославянских
племенах  и  родах.  При  наличии  некоторого общего ядра общих
мифологических воззрений, восходящих к  арийской  и  доарийской
идеологии,   каждый   клан  всегда  стремился  обозначить  свою
специфику принадлежностью к определенному тотему --  животному,
растению,  предмету  или  стихии  природного  мира.  В условиях
господства   тотемного   мировосприятия    и    тотемистической
психологии    вряд   ли   была   возможна   целостная   система
протославянской    мифологии.    Общие    мифы,    естественно,