В  другом   слове   --   "каравай"   (ранее   писалось   и
произносилось  --  "коровай")  солярный  смысл  присутствует  в
снятом  виде.  Генетическая  связь  между  словами  "корова"  и
"коровай"  сомнений  не  вызывает,  более опосредована и скрыта
связь между караваем и Солнцем,  но  и  ее  установить  не  так
сложно. Каравай -- первоначально непременный элемент свадебного
обряда (известны красные караваи, прямо олицетворявшие Солнце).
В  некоторых  русских  диалектах  невеста  называлась  коровой,
отсюда коровай -- невестин  хлеб,  ибо  призван  был  магически
обеспечить  плодовитость невесты и благополучие семьи. При этом
бык олицетворял  жениха.  Популярная  детская  игровая  песенка
(несомненно   древнего   происхождения)  с  припевом  "каравай,
каравай, кого хочешь выбирай" также предполагает перемещение по
кругу.
     Все  вышесказанное  наводит   на   единственно   возможное
предположение,  что корневая основа "кор" в однокоренных словах
"корова",  "корочун"  и   "коровай"   связана   по   смыслу   и
происхождению  с  корневой  основой  "хор",  где  "к"  и "х" --
трансформирующиеся согласные звуки. Это доказывают  и  варианты
русского  слова  "хоровод"  --  "коровод"  (В.Даль) и "корогод"
(М.Фасмер),  означающий  круговой  танец   (ср.   "корона"   --
кольцеобразный головной венец, от латинского слова, означающего
"венок").  Ну,  а  как  уже говорилось выше, в древнеславянских
обрядах хороводы были связаны  с  культом  Солнца;  и  один  из
Солнцебогов именовался Хорсом.
     Допустимо  также провести параллель между русским понятием
"корова" во всех его  мифологических  и  обрядовых  смыслах,  с
одной  стороны,  и,  с  другой стороны, одним из имен греческой
Персефоны -- Богини царства мертвых, дочери  Зевса  и  Деметры,
супругой  Аида.  Второе,  не  менее  известное имя Персефоны --
Кора, что дословно означает "девушка", "дева",  "девственница".
Здесь  напрашивается  прямая  аналогия  с  нарицательным именем
русской невесты --  "корова"  и  первоначальным  смыслом  имени
греческой  Коры  --  "дева-девственница". Оба слова оказываются
близкими по смыслу и этимологически родственными.
     Рудименты   древнего   поклонения   (космическому)    Быку
сохранялись  в народе вплоть до ХХ века. Исследователи русского
фольклора Б.М. и Ю.М.Соколовы сообщили в Предисловии  к  своему
сборнику  "Сказки  и  песни  Белозерского  края" (Пгр., 1915) о
бытующем  среди  новгородских  крестьян  языческих  обычаях.  В
храмовый праздник 8 сентября и церкви села Пречистого крестьяне
приводят  "обещанный"  скот.  На  паперти,  в  особо  для этого
устроенном месте, одного  быка  торжественно  закалывают;  мясо
варят  и  тут же угощают им нищую братию. С поправками на время
здесь несомненный отголосок того самого древнейшего  обряда,  о
котором  упоминается в известной присказке: "На Море-океане, на
острове Буяне -- стоит дуб зеленый, под ним бык печеный, в  нем
нож точеный..."
     Корни  же  данного  обряда  уходят  в  доиндоевропейскую и
индоевропейскую древность, когда Бог-громовержец (Индра,  Зевс,
Юпитер, Перун) или отождествлялся в какой-либо своей ипостаси с
быком,   или   же  очень  тесно  привязывался  к  корове-бычьим
мифологическим  сюжетам,  а  ритуал  во   многом   сводился   к
принесению соответствующей жертвы.
     Одним  из  первых  и  великих  --  по ведийским канонам --
подвигов древнеиндийского громовержца  Индры  было  возвращение
коров,  похищенных  таинственным  племенем паниев, обитавших на
краю света (Крайнем Севере?) за  рекою  Раса.  (Здесь  "пан"  и
"рос"   ("рас")   --   общеиндоевропейские   корневые   основы,
сохранившиеся по сей день в русском языке,  в  том  числе  и  в
наименовании "Россия").
     Критский  Зевс  и вся крито-минойская и микенская культура
неотделимы от образа священного быка. Эта традиция,  хотя  и  в
сильно  трансформированном  виде, долго сохранялась и в русской
культуре и верованиях, где дохристианский громовержец Перун был
аккуратно замещен библейским громовержцем  Ильей-пророком,  чей
образ,  в  свою очередь, восходит к древнесемитскому верховному
Богу Илу -- властителю молнии и грома.
     В честь Бога-громовержца (неважно,  как  прозывался  он  у
разных  народов  на  протяжении  тысячелетий)  и  приносились в
жертву быки на Русском Севере еще в конце  прошлого  века.  Вот
как   описывает  обряд  жертвоприношения  быка  среди  крестьян
Олонецкого края один  из  замечательных  русских  этнографов  и
фольклористов   Елпидифор  Васильевич  Барсов  (1836  --
1917), особо подчеркивая, что весь ритуал, несмотря на  участие
в  нем  православного  священника,  калькирует  обряд  в  честь
языческого громовержца Перуна, замененного Ильей-пророком.
     Испокон веков  бытовал  среди  олонецких  крестьян  обычай
убивать в честь Ильи-пророка заветного быка. Более того, именно
с  этого  момента велся отсчет всех времен года (что лишний раз
свидетельствует  о  глубочайшей  древности  самого  обряда).  В
урочный   час   приводили   к   церкви  одного  или  нескольких
"завиченных" (заветных) быков. Если  жертвенных  животных  было
несколько,  то  бросали жребий, кому из них быть первым. Хозяин
избранного быка, получив благословение  священника,  отрезал  у
жертвы кончик правого уха и передавал его в часовню. Затем быка
отводили  на  поварню,  убивали,  разрубали  и  варили большими
кусками (от 4 до 8 фунтов), при этом мясо прикрепляли  к  краям
котла  ивовыми  прутьями.  Голову  и  бульон  отдавали нищим, а
правую заднюю ногу на причет церковный.  По  окончании  вечерни
или  обедни  священник  с  причетниками освящал жертву, и народ
тотчас же бросался делить Ильинскую жертву.  Поделив  Ильинское
мясо,  все отправлялись на луг, где устраивалась общая трапеза.
Кости  сохранялись  --  они  считались  приносящими  счастье  и
увеличивающими  (утраивающими) богатство114. В описанном обряде
причудливо  переплелись  и  ужились  языческие  и  православные
обычаи.
     Е.В.Барсов  обнаружил и описал (правда, не столь подробно)
также  и  следы  почитания  древнеславянского  Божества  Велеса
(Волоса).  Волос (в конечном счете от слова "вол") -- скотий (и