служили пряжками, вторые -- подвесками.
     Но  и  это  еще не все. Некоторые виды русских праздничных
женских головных уборов -- кокошников также имеют форму лунного
серпа, обращенного "рогами" вниз. "Лунарные" кокошники и по сей
день    продолжают    жить    в     торжественном     убранстве
женщин-костромичек     и    владимирок    --    хотя    бы    в
ритуально-свадебных или танцевальных обрядах. Корнями же своими
они  уходят  в  праиндоевропейскую  древность.  Неспроста  ведь
силуэт   уже  другого  --  высокого  кокошника  один  к  одному
повторяет контур классических индуистских головных уборов с той
лишь разницей, что в Индии, Индокитае и Индонезии ими обрамляют
голову не только женщин, но и мужчин.
     В шумерийской интерпретации  бык  отождествлялся  со  всем
небом.   Аналогичную   смысловую   нагрузку   несет  египетский
образ-символ Небесной коровы,  олицетворявшей  Вселенную  (рис.
150).  В  древнеегипетской  мифологии ее супруг -- Небесный бык
Апис оказывается на втором месте, но также активно участвует  в
мироустройстве.  Апис  оплодотворяет  Небесную  корову, и у них
рождается Золотой теленок -- Солнце. Поэтому  Апис,  поклонение
которому  было  возведено  в ранг государственной религии, чаще
всего изображался с солнечным диском между  рогов  (рис.  151).
Атрибутика  Небесной  коровы  (рога)  и  ее  сына Солнца (диск)
впоследствии были перенесены в качестве непременных символов  и
на  одну  из самых популярных и почитаемых богинь древнего мира
-- Исиду, которая, как правило, изображалась с коровьими рогами
и солнечным диском между ними.
     Как уже подробно говорилось в  1-й  части,  мифологическим
коррелятом  Исиды  является  другая  коровьерогая  дева  -- Ио,
скитавшаяся по всей Земле от Крайнего Севера до  берегов  Нила,
где   она   и   нашла   свое   последнее   прибежище   и  стала
родоначальницей всех египтян.
     Небесно-космические корни обнаруживаются  и  в  знаменитых
скульптурных    изображениях    крылатых   быков   во   дворцах
ассирийского царя Саргона II в Дур-Шаррукине и персидского царя
Ксеркса в Персеполе.  В  древнейших  цивилизациях  долины  Инда
культ  быка  был широко распространен до вторжения туда арийцев
(известны  изображения  рогатого   Бога   --   так   называемый
Прото-Шива). Но с появлением индоарийцев в Индостане культ быка
еще  более  усилился  --  с  ним  связаны  образы  многих Богов
ведийского пантеона.
     Античная  культура  --  крито-микенская,  древнегреческая,
древнеримская  --  неотделимы  от  мифов и обрядов, связанных с
быком.  В  быка  превращается  Зевс.  В  качестве  жертвы  быка
приносили  Юпитеру. У древних славян существовал точно такой же
обычай: согласно Прокопию Кессарийскому (VI в.  н.э.),  славяне
жертвовали  быков  Богу  -- "творцу молний". Впоследствии обряд
заклания  приурочивался  ко  дню  Ильи-пророка,  который,   как
известно, просто заменил вытесненного Бога-громовержца Перуна.
     Архетипы  космических  быка  и  коровы  закодированы  и  в
образах русского фольклора. Архаичные  верования  отложились  и
сохранились  в  известной  русской сказке об Иване Быковиче (No
137 по сборнику А.Н.Афанасьева) -- волшебном герое,  обладавшем
даром   оборотничества   и   контактировавшем  с  традиционными
персонажами русской мифологии (Чудо-юдо многоглавое,  Баба-яга,
безымянное   чудовище,  наподобие  Вия,  которому  веки  вилами
поднимают).  Космическая  символика  закодирована  в  некоторых
солярно-астральных   образах   этой  сказки.  Во-первых,  герой
сказки, хотя и Быкович по отчеству, но родила  его  корова-мать
от златоперого ерша, поев остатки от царского обеда. Золотая же
рыбка  --  всего  лишь трансформированный образ Солнца -- но не
того, что на небе, а того, что отражается в воде  (море,  реке,
озере)  и  кажется  золотой  рыбкой  в  глубине  (нашим предкам
оптические законы физики известны  не  были).  Во-вторых,  Иван
Быкович  занят  поиском  Царицы Золотые Кудри и женится на ней.
Царица эта звездно-небесного происхождения:  под  конец  сказки
она  обращается  звездой и прячется на небе среди своих сестер.
При помощи друга-звездочета Иван Быкович возвращает  ее  назад:
"Сорвалась звездочка с своего места, быстро покатилась по небу,
упала на корабль и обернулась Царицею Золотые Кудри".
     В  ряде  сказочных вариантов Иван Быкович именуется Иваном
Коровьим Сыном,  что  не  только  соответствует  действительной
сюжетной    канве,    но   и   отражает   определенную   стадию
социально-экономического   быта    русского    народа,    когда
корова-кормилица  сравнивается  по  своему  значению с тягловым
быком, а при замене  последнего  конем  вообще  выдвигается  на
передний  план.  Как  и  во многих мифологических и архаических
религиозных системах, корова у  славян  --  символ  плодородия,
изобилия   и  благоденствия,  а  бык  --  символ  могущества  и
богатства. Традиция возвеличивания образа коровы, восходящая  и
к   древнеегипетской  мифологии,  и  к  ведийской,  а  затем  и
индуистской религии, где корова до сих пор священное  животное,
-- эта традиция закрепилась и в русском народном миросозерцании
и  сохранилась  вплоть до нынешних времен, оказав, в частности,
воздействие на творчество новокрестьянских поэтов --  С.Есенина
и Н.Клюева.
     Происхождение  слова  "корова"  не  имеет  среди филологов
общеприемлемого объяснения и признается всеми  этимологами  как
исключительно   трудное.   Представляется,   что   ключ  к  его
объяснению   содержится   в   некоторых   несомненных   русских
параллелях, имеющих к тому же явную космическую направленность.
Есть два исконно русских слова, позволяющих расшифровать смысл,
закодированный  в  слове  "корова". Во-первых, это однокоренное
ныне выходящее из употребления слово  "корочун",  означавшее  в
прошлом  зимнее  солнцестояние,  после чего зима поворачивала к
лету. Видимо, в этом смысле "корочун" означал смерть зимы,  что
и  дало  второе  значение  самого  слова -- "внезапная смерть",
сохранившееся по сей день -- при утрате первоначального смысла.
Итак, в связке однокоренных слов "корова --  корочун"  значение
Солнца  присутствует,  хотя  и  в  закодированном,  но в прямом
смысле.