работники  без  шапок,  по  земле  ползали  краснощекие  дети.  А  среди рощ
выступали  двускатные  соломенные  крыши - там были дома землевладельцев, на
чьих  полях  эти  люди батрачили, но чаще местоположение этих домов выдавали
столбы    черного,   густого   дыма,   свидетельствовавшие   о   примитивном
благосостоянии хозяев.
     Аллейн  достиг  границы  лесного  края,  и,  следовательно, теперь и до
Крайстчерча  было  уже  недалеко.  Солнце низко стояло над горизонтом, и его
лучи  полого  лежали  на  широко  раскинувшихся,  ярко зеленеющих полях; они
озаряли  и  белорунных  овец  и  коров,  которые  бродили по колено в сочном
клевере,  отбрасывая  длинные  тени.  И  как  же  был рад наш путник, увидев
высокую  башню  Крайстчерчского  монастыря, рдевшую в мягком вечернем свете!
Он  был  еще  более  рад,  обнаружив  за поворотом своих утренних товарищей,
которые  сидели верхом на поваленном дереве. Перед ними на земле было ровное
местечко,  и  они  бросали  на него кубики костей и настолько увлеклись этим
занятием,   что,   когда  он  подошел,  даже  не  подняли  глаз.  Оказавшись
поблизости,  он с удивлением заметил, что лук Эйлварда висит на спине Джона,
меч  его  -  у Джона на боку, а стальной шлем надет на пенек, торчащий между
ними.
     - Mort  de  ma  vie!еще  так не проигрывал! Чуму на эти костяшки! Ни одного счастливого броска с
тех пор, как я уехал из Наварры. Один и три! Вперед, camarade!
     ______________
     
     - Четыре  и  три!  -  крикнул  Джон  в  ответ, считая на своих огромных
пальцах.  -  Это  выходит  семь.  Эй,  лучник, я выиграл твой шлем! А теперь
ставь на куртку!
     - Mon  Dieu!  - прорычал тот. - Я, кажется, явлюсь в Крайстчерч в одной
сорочке.  -  Затем, случайно подняв глаза, изумился: - Hola, боже праведный,
да это же наш cher petit     ______________
     
     Он  вскочил  и  порывисто  обнял  Аллейна,  а  Джон,  как  сакс,  более
сдержанный  в  проявлениях  своих  чувств, стоял на обочине, ухмыляясь, тоже
довольный  и  веселый; только что выигранный шлем сидел задом наперед на его
рыжей голове.
     - Зря  ходил? - продолжал восклицать Эйлвард, радостно поглаживая плечи
и руки Аллейну. - Теперь уж останешься с нами?
     - Я  больше  всего  на свете хотел бы этого, - отозвался тот, чувствуя,
как слезы выступают у него на глазах от такой сердечной встречи.
     - Хорошо  сказано,  парень!  -  воскликнул  Большой Джон. - Мы все трое
отправимся  на войну, а аббата из Болье пусть черт заберет! Но у тебя ноги и
штаны все в грязи. По-моему, ты лазил в воду, или я ошибаюсь?
     - Это  правда,  лазил, - ответил Аллейн, и затем, когда они пустились в
путь,   он   поведал   им  со  всеми  подробностями  обо  всем,  что  с  ним
приключилось:  о  крепостном,  о появлении короля, о встрече с братом, о его
враждебности  и  о прекрасной девице. Лучник и Джон шагали по обе стороны от
него,  каждый  обратив  к  нему  одно  ухо,  но  не  успел  он  кончить свое
повествование,  как лучник вдруг круто повернул и гневно поспешил обратно по
дороге, по которой они пришли.
     - Куда  же  вы?  -  спросил Аллен, припустившись за ним и хватая его за
полу куртки.
     - Я возвращаюсь в Минстед, парень.
     - А зачем? Какой в этом смысл?
     - Чтобы  всадить  горсть  стали  в  твоего  сокмана! Как? Тащить к себе
девицу  против  ее  желания, а потом спустить собак на родного брата? Оставь
меня, я пойду!
     - Нет  же,  нет!  -  воскликнул  Аллейн,  смеясь.  -  Никакого вреда он
девушке не причинил. Вернитесь, друг...
     И   так,  то  подталкивая  его,  то  уговаривая,  юноше  удалось  снова
повернуть  лучника лицом к Крайстчерчу. Все же тот шел, насупившись, и, лишь
увидев  какую-то  девицу возле придорожного колодца, снова заулыбался, и мир
сошел в его сердце.
     - Ну  а вы, - спросил Аллейн, - у вас тоже произошли какие-то перемены?
Почему  работник  сам  не  несет  свою  снасть? Где же лук, и меч, и шлем, и
почему у тебя, Джон, такой воинственный вид?
     - Это все игра, которой меня научил наш друг Эйлвард.
     - И  он  оказался чересчур способным учеником, - пробурчал лучник. - Он
обчистил  меня  так, будто я попал в руки грабителей. Но, клянусь эфесом, ты
должен  мне  все  вернуть,  приятель,  иначе ты вызовешь у людей недоверие к
моей миссии, а я заплачу тебе за оружие по цене оружейников.
     - Получай,  друг,  не  заикайся  о  плате,  -  сказал  Джон.  -  Просто
захотелось  испытать,  что  чувствует человек, когда он вооружен, ведь и мне
предстоит носить подобные штуки.
     - Ma  foi!  Он рожден для Отряда! - воскликнул Эйлвард. - И ловко умеет
заговаривать  зубы  и  убеждать. А мне в самом деле как-то не по себе, когда
мой  тисовый  лук  не трется о мое бедро. Однако взгляните, mes garcons, вон
на  ту  квадратную  темную  башню  неподалеку  от  церкви.  Это и есть замок
герцога  Солсберийского, и мне кажется, я даже отсюда вижу на флаге красного
сайгака Монтекьютов.
     - Да,  красное  на белом, - подтвердил Аллейн, прикрывая глаза ладонью,
-  но  сайгак  это  или нет, поручиться не могу. Как черна огромная башня, и
как  ярко  блестит  герб  на  стене! Посмотрите, под флагом что-то сверкает,
словно звезда!
     - Ну,  это  стальной  шлем  часового,  -  пояснил лучник. - Но нам надо
спешить,  если  мы  хотим  быть  там  до того, как протрубят вечернюю зорю и
поднимут  мост;  очень возможно, что сэр Найджел, этот прославленный воин, и
в  стенах замка требует строгой дисциплины и туда никто не смеет войти после
заката солнца.
     Он  зашагал  быстрее, и трое друзей вскоре очутились на улицах городка,
широко раскинувшегося вокруг горделивой церкви и сумрачного замка.
     Случилось  так,  что  в  тот  же  вечер сэр Найджел Лоринг, поужинав по
обыкновению  еще  засветло и убедившись, что два его боевых коня, тринадцать
полукровок,  пять  испанских  лошадок, три дамских верховых лошади и рослый,
серый  в  яблоках  жеребец  накормлены  и  ухожены,  позвал собак и вышел на
вечернюю  прогулку. Собак было шестьдесят или семьдесят, больших, маленьких,
сытых  и  тощих  -  шотландские  борзые, гончие, ищейки, овчарки, английские
доги,  волкодавы,  терьеры, спаниели... Все что-то хватали, визжали, скулили
-  целый  хор  собачьих голосов, высунутые языки, помахивающие хвосты, и все