следующим  образом:  "Что же  касается математики,  то тут  следует  сказать
подробнее. Нам с детства внушали, что наука в полной мере  является таковой,
когда   начинает   говорить   на   языке   математики,  что   математическое
доказательство  -  единственно  надежное  и т.п.  А  так  ли  это?" - задает
риторический вопрос Д.Харитонович.  И далее он начинает объяснять,  что "это
не так". Оказывается, по мнению Д.Харитоновича, "понятие истины в математике
отличается от такового в любых иных науках" (стр.171).

     На  такое даже  трудно  отвечать.  Либо  мы  не  поняли  глубины  мысли
Д.Харитоновича, либо это - откровенная чепуха.

     Вот еще один яркий пример того, как Д.Харитонович строит свою "критику"
наших   работ.  Говоря  об  обнаруженных  нами  хронологических   сдвигах  в
"скалигеровском учебнике  по  истории", Д.Харитонович ни слова не говорит  о
нашем  главном  результате,   а  именно,   о  существовании  трех   основных
хронологических сдвигов примерно на 330 лет, на 1050 лет и  на 1800 лет. Это
умолчание странно, поскольку во всех наших книгах этот наш главный результат
обсуждается особо подробно  и выносится  на  первые страницы.  Вместо этого,
Д.Харитонович   приводит   список  всех  обнаруженных  нами  хронологических
рассогласований в летописях, включая и мелкие, второстепенные, встречающиеся
лишь в некоторых из исторических текстов. В  результате получается список из
двадцати  четырех  чисел.  После  этого  Д.Харитонович  восклицает:  "Список
сдвигов...  впечатляет  и   даже  несколько  смущает...   Многовато  что-то"
(стр.172).  Таким образом,  вместо того,  чтобы говорить о главном, читателю
предлагается длинный  ряд  вырванных из  контекста чисел, приведенных нами в
конце книги для тех, кто захочет проверить наши  вычисления и самостоятельно
убедиться  в  справедливости наших  статистических  результатов.  Философски
порассуждав  на тему двадцати  четырех  чисел,  Д.Харитонович удовлетворенно
завершает этот  фрагмент словами:  "Математика описывает мир  не реальный, а
виртуальный,  каковой  может соответствовать, а  может и  не соответствовать
реальному" (стр.172). Какое отношение имеют  все эти рассуждения к  проблеме
хронологии?  Может  быть,  Д.Харитонович  считает, что подобные "откровения"
могут доказать правильность  скалигеровской  хронологии? Ведь никаких других
доказательств он в своей статье не приводит.

     В   наших   книгах  мы   разработали   статистические   методы   поиска
параллелизмов, дубликатов (повторов) в  летописях.  Эти методы были  успешно
проверены  на достоверном  историческом  материале,  после  чего применены в
летописям,  относимым  сегодня   в  древность.  Мы  обнаружили,   что  часть
"скалигеровского  учебника  по истории" ранее XIII-XIV веков н.э. состоит из
дубликатов,  повторов,  являющихся "фантомными  отражениями"  событий  эпохи
XIV-XVII веков н.э. На интервале XV-XX веков наши методы никаких неожиданных
дубликатов   не  обнаружили.   Этот  факт  мы  подчеркивали  много  раз  как
свидетельство  того, что последний  отрезок  истории  XV-XX  веков  является
хронологически достоверным,  а  хронология  более  ранних  эпох нуждается  в
серьезном пересмотре. Д.Харитонович "критикует" этот наш результат следующим
образом. "Я, не специалист в  теории вероятностей, мог бы  назвать ЧЕТЫРЕ...
совпадения,  имевших  место  в течение даже не  600,  а 200  последних  лет"
(стр.172).  Далее  приводятся четыре отдельных примера "похожих событий"  из
недавней истории. Мол, найденные вами дубликаты в древней истории  ничуть не
лучше этих, моих, а потому ничего не доказывают.

     Но  это  неверно.  Отдельные  примеры  "похожих  событий" или  "похожих
биографий",  приводимые  как  Д.Харитоновичем,  так  и  некоторыми   другими
"критиками"  наших  результатов, не  имеют никакого отношения  к сути  дела.
Действительно,  не составляет  никакого  труда  указать  несколько отдельных
"похожих событий" из XX  века и, например,  XIX века. Речь не об этом.  А  о
том, что в древних летописях на основе нескольких независимых математических
моделей нами обнаружены  многовековые последовательности  событий (например,
"исторических биографий"),  идущие друг  за  другом на  протяжении,  скажем,
двухсот или  трехсот лет,  которые, по  формальным статистическим  критериям
оказываются  чрезвычайно  близкими  к   другим  последовательностям  событий
("биографий"), также идущих друг за другом на протяжении двухсот или трехсот
лет.

     Например,  ряд последовательных  биографий двадцати римских императоров
(идущих  друг  за  другом   на  протяжении   двухсот   лет)  дублирует   ряд
последовательных  биографий библейских царей (тоже идущих друг  за другом на
протяжении   двухсот   лет).   Причем,    близость   исторических   описаний
устанавливается  здесь  не  "на  глазок",  а  при  помощи   четко  описанных
критериев,  позволяющих  уверенно  отделять  зависимые  события  от  событий
независимых. Ничего  подобного  Д.Харитонович  в  близкие  к  нам  эпохи  не
обнаружил,  да и  обнаружить  не  может.  При этом он  ни  слова  не говорит
(вероятно,  просто  не понимает)  ни о  необходимости  построения  модели, в
соответствии с которой  можно было  бы находить дубликаты,  ни  об очевидной
необходимости   рассматривать   лишь   длинные   последовательности  близких
событий-дубликатов (иначе  можно наткнуться на  случайные совпадения), ни об
оценке вероятности того, что данные  две последовательности оказались близки
(в  определенном  смысле).  Все  это  по-видимому  лежит за рамками  понятий
Д.Харитоновича  о  математических  методах  в хронологии. Только  так  можно
расценить его рассуждения о "четырех похожих событиях".

     В  отличие  от  математики,  Д.Харитонович,  -  как  и  остальные  наши
"критики",  - намного увереннее чувствует себя  в лингвистике.  Он  приводит
многочисленные примеры  наших  лингвистических соображений  и  подвергает их
осмеянию. Тут необходимо  сказать следующее. В наших работах лингвистические
соображения никогда  не являются доказательством чего-либо. Это мы постоянно
подчеркиваем на первых страницах всех наших книг на эту тему. Зачем же тогда
мы привлекаем лингвистические  соображения,  часто весьма скользкие?  Дело в
том,  что  после  того,  как  на  основании  восстановленной   (при   помощи
математических  методов)  хронологии возникает общая, весьма грубая, картина
нового,   по-видимому   правильного   понимания  истории,  конечно   хочется
разобраться  в  тех или иных деталях старых  событий.  Единственный  путь  к
этому, это попытаться заново  прочесть имеющиеся в нашем распоряжении старые
летописи. Конечно, было бы очень заманчиво найти  подлинную летопись, скажем
XVI века, в  которой бы современник  четко описывал происходящие вокруг него
события.  Однако, как следует из  наших  работ, такую летопись мы не найдем.
Даже если она и есть, то ее  еще придется расшифровывать и  публиковать. То,
что  опубликовано,  это  всегда  тексты,  прошедшие  тенденциозную  редакцию
XVII-XVIII  веков.  Конечно,  скалигеровские  редакторы  что-то  пропускали.