а не как история политической экономии. [Здесь Хайек использует, видимо,
классификацию Лайонела Роббинса. В своем знаменитом Essay on the Nature and
Significanse of Economic Science (второе издание, London: Macmillan, 1935)
Роббинс определяет экономическую теорию (economics) как "науку, которая
изучает поведение человека в отношении целей и скудных средств, имеющих
альтернативное использование", а более старый термин "политическая экономия"
обозначает прикладные области, рассматриваемые в его позднейшей работе The
Economic Basis of Class Conflict and Other Essays in Political Economy
(London: Macmillan, 1939): монополию, протекционизм, планирование,
правительственную фискальную политику и т.п. Сам Шумпетер считал экономическую
историю, статистику и "теорию" частью "экономического анализа", куда не
входили прикладные вопросы и то, что он называл "экономической социологией"
(History of Economic Analysis, op. cit., chapter 2). -- амер. изд.] Но
поскольку развитие экономической теории еще менее, чем в любой другой науке,
постижимо без знания политических, социологических и интеллектуальных
обстоятельств, направлявших внимание исследователей в том или ином
направлении, нам предлагают мастерский анализ ситуаций, которые делают книгу
чем-то гораздо большим, чем историей одной ветви знания. И хотя Шумпетер
держался очень своеобразных и порой непопулярных взглядов, он великолепнейшим
образом сумел в этой книге отодвинуть в сторону свои личные предпочтения.
Просто поразительно его стремление воздать должное каждому подлинному
достижению, недооцененному прежде, и найти в обстоятельствах времени
оправдание даже самым несостоятельным аргументам. Тех, кто знаком с его
общетеоретическими взглядами, не удивит, что его героями являются Квисней,
Курно и Вальрас ("величайшие экономисты ... в области чистой теории"), и что
он оценивает Адама Смита, Рикардо и даже Маршалла гораздо ниже, чем принято.
[Francois Quesnay (1694--1774), французский юрист и врач, автор Tableau
Economique <1758>, который уподобил циркуляцию богатства в государстве потоку
крови в живом теле. Шумпетеровская Theory of Economic Development, op. cit.,
начинается с "кругового потока хозяйственной жизни". Давид Рикардо
(1772--1823), финансист и протеже Джеймса Милля, автор работы On the
Principles of Political Economy and Taxation <1817>, которая вошла в полное
собрание сочинений в качестве первого тома The Works and Correspondence of
David Ricardo (Cambridge: Cambridge University Press, for the Royal Economic
Society, 1951--1955). -- амер. изд.] Его оценки большей частью справедливы и
могут быть подкреплены хорошими аргументами. Большим достоинством является
должная оценка значительной роли таких людей, как Кантильон [Richard Cantillon
(1680--1734), ирландский банкир, работа Essai sur la nature du commerce en
general появилась только посмертно в 1755 г. Эссе Хайека о Кантильоне см. в
The Trend of Economic Thinking, op. cit. О Кантильоне как "прото-австрийце"
писал Robert F. Hebert, "Was Richard Cantillon an Austrian Economist?",
Journal of Libertarian Studies, vol. 7, no. 2, Fall 1985, а также другие
статьи в этом номере журнала. -- амер. изд.], Сеньор [Nassau William Senior
(1790--1864), профессор политической экономии Оксфордского университета. Его
представления о методе экономической науки довольно похожи на те, которые
позднее развивал Мизес; см. об этом Мюррея Н. Роттбарда, «In Defense of
"Extreme Apriorism"», Southern Economic Journal, vol. 23, January 1957, pp.
314--320, особенно примечание 2 -- амер. изд.] и Бём-Баверк, и на фоне этого
представляется малозначимым случайное преувеличение роли такой второстепенной,
хотя и не лишеннной значимости фигуры, как Роберт Торренс. [Robbert Torrens
(1780--1864), лидер английской монетарной школы. См. эссе Хайека "The Dispute
Between the Currency School and the Banking School, 1821--1848", глава 12 of
the Trend of Economic Thinking, op. cit. -- амер. изд.] Пожалуй, даже
серьезное внимание к Карлу Марксу оправдано если не вкладом последнего в
экономическую теорию, то уж его ранними попытками внедрить в экономический
анализ учет социологических факторов -- а эта сторона его работ была явно
привлекательна для Шумпетера. Тот факт, что Шумпетер порой интересовался
социологией почти так же, как чистой экономической теорией, сильно сказывается
на характере его последней работы, в которой встречаются замечательные очерки
по социологии науки. Они стимулируют, даже когда с ними нельзя полностью
согласиться. Читатели этого журнала будут, пожалуй, раздражены той ненужной и
даже презрительной манерой, с которой Шумпетер отзывается об идеях XIX века --
либерализме, индивидуализме и идеологии laissez-faire. Но им следует помнить,
что все это исходит от автора, который не хуже всякого иного знал, что энергия
капиталистической эволюции "истощается, потому что современное государство
способно разрушить или парализовать ее движущие силы", но при этом не мог
отказать себе в удовольствии epater les bourgeois.

Эти 1200 страниц плотной печати скорее всего не станут популярной книгой, хотя
она так хорошо написана, что могла бы доставить удовольствие даже не
специалисту. Это не значит, что это легкая книга, пригодная для детсадовской
атмосферы, свойственной образованию во многих колледжах. Во многих отношениях
она не является и "безопасной" книгой: ортодокс любого направления должен быть
готов к постоянным шокам, а буквалист не поймет многого, что сказано между
строк. Но для зрелого и вдумчивого читателя, будет ли он
экономистом-теоретиком или просто человеком, интересующимся развитием идей о
делах человеческих, эта книга явится бесценным источником. А более всего она
будет полезна для молодых экономистов: как и во всех других областях знания,
техническое усложнение теории несет угрозу узкой специализации, которая именно
в этой области особенно опасна. Для распространенного среди молодых
представления, что все, случившееся до 1936 года [год публикации работы Дж.М.
Кейнса "Общая теория занятости, процента и денег", op. cit. -- амер. изд.], не
имеет значения, -- нет лучшего противоядия, чем эта книга, и никакая другая
работа не может лучше показать, что им следует знать, если они намерены быть
не просто компетентными экономистами, но культурными людьми, способными
использовать свои технические знания в этом сложном мире. А в самом конце
книги они найдут -- увы, неоконченный -- обзор современного состояния
экономической теории, который по крайней мере одному читателю показался
гораздо более вдохновляющим и ценным, чем плоды разных коллективных усилий,
которых стало так много в последние годы.



   Глава шесть. Шамс (1899-1955) и Ричард фон Стригл (1891-1942)



Эвальд Шамс
 [Написано в Германии в 1980 году как предисловие к Ewald Schams, Gesammelte
Aufsatze (Munich: Philosophia Verlag). Переводчик Д-р Грета Хейнц. -- амер.