Томас Карлейль.
        Французская революция.
        Гильотина

     История

     Москва "Мысль" 1991
     РЕДАКЦИЯ ЛИТЕРАТУРЫ ПО ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
     THE FRENCH REVOLUTION A HISTORY
     by
     Thomas Carlyle
     London, 1903
     Перевод с английского части I выполнен: Ю. В. Дубровиным
     и Е. А. Мельниковой; сверка - А. И. Петиновой (часть II)
     и А. М. Баргом (часть III)
     Комментарий  в  конце книги  написан кандидатом исторических наук Л. А.
Пименовой; примечания,  обозначенные  звездочкой, написаны Ю. В. Дубровиным,
Е. А. Мельниковой и Л. А. Пименовой.
     Карлейль Т.
     К23 // История  Французской революции  / Пер. с англ. Ю.В.  Дубровина и
Е.А. Мельниковой (ч. I). - М.; Мысль, 1991. - 575 [1] с., [48] л. ил.
     ISBN 5-244-00420-4
     Классический  труд,  написанный выдающимся английским историком  в 1837
г., вышел  на  русском языке  в  1907 г.  и теперь  переиздается к 200-летию
Великой французской революции. Его сделало знаменитым соединение исторически
точного  описания  с  необычайной силой художественного изображения  великой
исторической  драмы,  ее  действующих  лиц  и  событий.  Книга  полна  живых
зарисовок быта, нравов,  характеров,  проницательных  оценок  представителей
французского общества. Это  захватывающее и  поучительное чтение,  даже если
сегодня мы не во всем соглашаемся с автором.
     К 0503010000-080 ББК 63.3(4Фр)
     004(01)41
     (c)   Перевод,  послесловие,  комментарии,  иллюстрации.   Издательство
"Мысль". 1991

     OCR - Alex Prodan
     E-mail: alexpro@enteh.com

        "


     Сентябрь
     Цареубийство
     Жирондисты
     Террор
     Террор в порядке дня Термидор Вандемьер

     Alle Freiheits-Apostel, sie waren mir immer zuwider;
     Willkur suchte doch nur Jeder am Ende fur sich.
     Willst du Viele befrein, so wag'es Vielen zu dienen:
     Wie gefahrlich das sey, willst du es wissen? Versuch's!
     Goethe

     Ох, до чего не люблю я поборников ярых свободы:
     Хочет всякий из них власти - но лишь для себя.
     Многим хочешь ты дать свободу? - Служи им на пользу!
     "Это опасно ли?" - ты спросишь. Попробуй-ка сам!
     Гете

        " 

        "Глава первая. ИМПРОВИЗИРОВАННАЯ КОММУНА"

     Итак, вы  заставили  Францию  восстать,  вы, эмигранты и деспоты  мира.
Франция поднялась! Долго  вы поучали и опекали этот бедный народ, размахивая
над  ним,  подобно  жестоким,  самозваным   педагогам,  своими  железными  и
стальными ферулами; долго вы кололи его, угощали щелчками и стращали,  когда
он беспомощно сидел, закутанный в саван своей  конституции; вы обступили его
со  всех сторон,  с  вашими  армиями  и  заговорами,  вторжениями  и шумными
угрозами; и вот, смотрите, вы задели его за  живое, он восстал, и  кровь его
кипит.  Он разорвал свой саван,  как паутину,  и  выступает  против  вас  со
страшной силой,  которой наделила его  природа и которую никому не измерить,
которая граничит с безумием и адом. Как-то вы справитесь с ним!
     Этот сентябрь 1792  года - один из примечательнейших месяцев в истории,
представляется в  двух весьма  различных видах: совершенно  мрачным, с одной
стороны, и ослепительно  ярким - с другой. Все  ужасное  в панической ярости
двадцати  пяти  миллионов людей и  все великое  в одновременном  презрении к
смерти  тех же  самых  двадцати пяти  миллионов стоит перед нашим  взором  в
резком контрасте, почти соприкасаясь одно  с другим. Так обыкновенно бывает,
когда человек доведен до  отчаяния, но насколько  же  сильнее этот контраст,
когда  до  отчаяния  доведена  целая  нация.  Ведь  природа,  зеленеющая  на
поверхности, покоится, если заглянуть  поглубже,  на  страшном фундаменте; и
Пандо безумия всех людей.
     покровитель  пастухов,  затем  приобрел  значение  всеобъемлющего  божества,
олицетворяющего природу.

     Крайне опасно, когда  нация, отбросив свои политические и  общественные
установления,  превратившиеся  для  нее  в  погребальный  саван,  становится
трансцендентальной и должна прокладывать себе дикие тропы сквозь хаотическое
Новое, где сила еще не отличает  дозволенного от запрещенного и преступление
и  добродетель  бушуют  вместе, нераздельные,  во  власти страстей,  ужаса и
чудес! Именно  такой  мы  видим Францию  в  последней,  третьей части  нашей
истории, в течение  трех  предстоящих лет.  Санкюлотизм царит во всем  своем
величии и гнусности: евангелие (божественная весть)  прав человека, его мощи
или силы проповедуется еще раз в качестве неопровержимой истины, а наряду  с