Материалы размещены исключительно с целью ознакомления учащихся ВУЗов, техникумов, училищ и школ.
Главная - Наука - История
Каркейль Томас - Французкая революция

Скачать книгу
Вся книга на одной странице (значительно увеличивает продолжительность загрузки)
Всего страниц: 303
Размер файла: 2149 Кб
Страницы: «« « 31   32   33   34   35   36   37   38   39  40   41   42   43   44   45   46   47   48   49  » »»

остается военным министром. Пусть  же, обложенный со всех сторон подушками и
перинами милостей, он упадет как можно мягче!
     И вот Ломени удаляется, он богат, если придворные титулы и деньги могут
обогатить его, а если нет, то он, возможно, беднейший из людей. "Освистанный
версальцами", он едет  в Жарди, потом в Бриенн для  восстановления здоровья.
Затем в Ниццу и  в Италию, но  он  возвратится, будет тыкаться  то туда,  то
сюда,  весь трясущийся  и  почти  не  в своем  уме; переживет ли  он ужасные
времена, или гильотина оборвет  его жизнь? Увы, еще хуже:  его существование
будет гнусно прервано,  растоптано на пути к гильотине! В его дворце в Сансе
грубая  якобинская  стража  заставит его  пить  вместе  с нею  вино  из  его
собственных  подвалов  и  пировать  его  собственными  запасами,   а  наутро
несчастный старик окажется мертвым. Таков конец первого министра,  кардинала
и  архиепископа Ломени  де  Бриенна. Редко бывало  суждено столь  ничтожному
смертному  принести столь великое зло, прожить жизнь, возбуждающую презрение
и зависть,  и умереть столь страшной смертью. Обуреваемый  честолюбием,  он,
как горящий лоскут,  метался по ветру  в разные  стороны, но  угодил прямо в
пороховой погреб - и поджег его! Пожалеем же несчастного Ломени, простим ему
и как можно скорее забудем о нем.

        "Глава девятая. ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ФЕЙЕРВЕРК"

     Во время  всех этих  чрезвычайных событий, выплаты двух пятых бумажными
деньгами и смены первого министра, Безанваль  объезжал  свой военный округ и
последние  месяцы спокойно попивал контрексевильские воды.  Теперь, в  конце
августа, возвращаясь в Мулен и "не зная ничего", он въезжает однажды вечером
в  Лангр  и  застает  весь  город  охваченным  волнениями  (grande  rumeur),
Несомненно, начинается мятеж,  обычная  вещь в  эти дни!  Он  выходит тем не
менее  из  экипажа  и  спрашивает  одного  "сносно  одетого  человека",  что
происходит. "Как! -  восклицает человек. -  Неужели вы не  слышали  новости?
Архиепископ   свергнут,  а  месье  Неккер   призван,  и  все  теперь  пойдет
хорошо!"51
     Какой шум  и крик одобрения  поднялся вокруг месье Неккера "с того дня,
как он, \ назначенный министром, вышел из покоев королевы". Это случилось 24
августа. "Галереи замка, дворы, улицы Версаля, через несколько часов столица
и, по мере того как распространялась новость, вся Франция огласились криком:
"Да здравствует король! Да здравствует месье Неккер!""52 В Париже
радость,  к  несчастью,  вылилась в  "буйство". На  площади  Дофина взлетело
больше петард и  ракет, чем  следовало бы. Чучело  в облачении архиепископа,
символически сделанном  на три пятых из  атласа, а  на две  трети из бумаги,
проносится  - отнюдь не  в молчании - к месту  судилища и приговаривается  к
смертной  казни;  чучело шуточно  исповедуется  аббатом  Вермоном,  а  затем
торжественно предается огню у подножия  статуи Генриха  на Новом  мосту. Все
это совершается среди такого  грохота петард и рева толпы, что кавалер Дюбуа
и  его  городская  стража  находят  полезным  дать  залп  (более  или  менее
бесполезный) ; при этом  сжигается несколько  сторожевых будок, подвергается
разгрому  несколько гауптвахт, а "мертвые  тела ночью сбрасываются в  Сену",
чтобы избежать новых волнений53.
     Соответственно парламенты должны вернуться из изгнания. Пленарный суд и
выплата двух  пятых бумажными деньгами  забыты,  они взлетели вместе с дымом
костра у подножия статуи Генриха. Генеральные штаты теперь (когда в политике
наступил Золотой  Век) наверняка будут  созваны, более того, будет объявлено
(как мы любим спешить!), что  они назначены  на следующий январь, и все, как
сказал человек в Лангре, "идет хорошо".
     Для  пророческого взгляда Безанваля  совершенно  очевидно  другое: друг
Ламуаньон не способен выполнять свои обязанности министра юстиции. Ни он, ни
военный министр граф де Бриенн! Да и  старый Фулон, завистливо поглядывающий
на  кресло  военного министра, потихоньку  интригует.  Это тот самый  Фулон,
прозванный    парламентским   домовым,   человек,    поседевший,   занимаясь
предательством, мздоимством,  прожектерством, интриганством  и беззакониями;
человек, который  однажды  в  ответ  на  возражение  против  одного  из  его
финансовых  проектов  "А что  будут есть люди?" ответил:  "Пусть  люди  жрут
траву"  -  неосторожные слова,  которые далеко и безвозвратно  разлетелись и
вызовут когда-нибудь прискорбную для Фулона реакцию!
     На этот раз Фулон, к общему  облегчению, не достиг цели и никогда ее не
достигнет.  Но  от  этого Ламуаньону не  легче. Обреченному,  ему  не  легче
оттого, что он имеет  встречи с королем и  возвращается  после  них,  "сияя"
(radieux). Парламенты  ненавидят  Ламуаньона за  то, что  граф  де  Бриенн -
"брат"  кардинала-архиепископа. 24 августа прошло,  но  еще  не  настало  14
сентября, когда оба они, как  и их великий покровитель, падут, причем  столь
же мягко, как и он.
     Теперь, словно  последнее  бремя  снято  с  души  и  воцарилась  полная
уверенность в  будущем,  Париж  разражается величайшим ликованием.  Судебные
писцы громко радуются тому, что враг парламентов пал; дворянство, буржуазия,
народ веселились и веселятся. И даже  сама чернь  с  новыми  силами внезапно
подымается из своих темных  логовищ и радуется,  так как  новое политическое
евангелие в том или  ином упрощенном варианте проникло и к ней.  Понедельник
14  сентября  1788  года; чернь собирается  снова  в  большом количестве  на
площади Дофина, запускает петарды, стреляет из мушкетов непрерывно в течение
18  часов. Снова  появляется  чучело  из  ивовых  прутьев,  вокруг  которого
разносятся  бесконечные крики. Здесь же на шесте  с приветственными  криками
носят портрет Неккера, сорванный  или  купленный  в  какой-то  лавке; и этот
пример не надо забывать.
     Но толпа собирается  в основном на Новом мосту,  где высоко  над людьми
скачет  бронзовый Великий  Генрих. Всех прохожих принуждают  останавливаться
перед  статуей, чтобы поклониться  народному  королю и  громко  сказать: "Да
здравствует Генрих IV! К  черту Ламуаньона!" Они  не  пропускают  ни  одного
экипажа, даже карету его высочества герцога Орлеанского. Дверцы вашей кареты
отворены,  не соблаговолит ли  монсеньер высунуть  голову и  поклониться или
если  он  упрямится,  то  выйти  из  кареты  и  преклонить  колено; от  дамы
достаточно кивка плюмажа, улыбки на прекрасном лице с того места, на котором
она сидит;  ну и, конечно,  не  повредит монета-другая  (на  покупку ракет -
fusees) от  высших сословий, друзей свободы. Эта  грубая возня  продолжается
несколько дней, и тут, разумеется, не обошлось без кулачной драки. Городская
стража ничего не может сделать и  едва спасает собственную шкуру, так как за
последние   12   месяцев   охота   на   городскую   стражу   стала   любимым
времяпрепровождением. Правда, Безанваль держит солдат под рукой, но им отдан
приказ избегать стрельбы, и они не очень-то спешат что-либо делать.
     Утро понедельника началось  со взрывов петард, а  теперь  уже  близится
полночь  среды,  следует похоронить  чучело - очевидно, на  античный  манер.
Длинные ряды  факелов следуют за ним, направляясь к дому Ламуаньона, но "мой

Страницы: «« « 31   32   33   34   35   36   37   38   39  40   41   42   43   44   45   46   47   48   49  » »»
2007-2013. Электронные книги - учебники. Каркейль Томас, Французкая революция