Те не видят друг друга больше,
     И с небес не видать человеков.
     Боги потопа устрашились,
     Поднялись, удалились на небо Ану,
     Свернулись, как псы, у стены растянулись.
     . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
.
     Иштар кричит, как в муках родов,
     Госпожа богов, чей прекрасен голос:
     "Прежние дни обратились в глину,
     Ибо в совете богов я решила злое,
     Зачем в совете богов решила я злое,
     На гибель людей моих я войну решила?
     Для того ли рожаю я человеков,
     Чтобы, как рыбий народ, наполняли море!"
     Ходит ветер шесть дней и ночей,
     Потоп и буря покрывают Землю.
     При наступлении дня седьмого
     Буря и потоп войну прекратили,
     Те, что сражались подобно войску.
     Утих ураган, успокоилось море - потоп прекратился.
     Я взглянул на море - тишь настала,
     И все человечество стало глиной!
     Подобно крыше стала равнина.
     Я пал на колени, сел и плачу.
     По лицу моему побежали слезы.
     Я взглянул на море во все пределы -
     За двенадцать бэру     У горы Нисир корабль остановился,
     Гора Нисир корабль удержала, не дает качаться.
     При наступлении дня седьмого
     Вынес голубя и отпустил я:
     Пустившись, голубь назад вернулся -
     Не было места, опять прилетел он.
     Вынес ласточку и отпустил я:
     Пустившись, ласточка назад вернулась -
     Не было места, опять прилетела.
     Вынес ворона и отпустил я.
     Пустившись же, ворон спад воды увидел
     Не вернулся - каркает, ест и гадит.
     . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
     Поднялся Энлиль, взошел на корабль,
     Взял меня за руку, вывел наружу.
     На колени поставил жену мою рядом.
     К нашим лбам прикоснулся, встал между нами, благословляя:
     "Доселе Утнапиштим был человеком,
     Отныне же Утнапиштим и жена его нам, богам, подобны:
     Пусть живет Утнапиштим у устья рек, в отдаленье".

     Можно ли было  сомневаться в том, что это древнейший вариант библейской
легенды? Библейское сказание не только  в общем, но и по своим  подробностям
удивительно  напоминало рассказ  Утнапиштима, где  даже фигурируют  голубь и
ворон, которых, как известно, посылал и Ной.
     Находка этого  текста выдвинула  совершенно необычный для эпохи Джорджа
Смита  вопрос:  "Неужели  истины,   содержащиеся   в  Библии,  не   являются
изначальными?" А археология снова сделала  гигантский  шаг на  пути изучения
далекого прошлого, поставив еще одну проблему: была  ли  история Утнапиштима
действительно  всего лишь  легендой, подтверждающей библейскую легенду? Ведь
еще  совсем  недавно к легендам относили вообще  все,  что было  известно  о
поразительно богатой стране, расположенной между Тигром и Евфратом. Разве не
выяснилось в конце концов, что во всех  этих легендах есть свое рациональное
зерно? Не следует ли и в рассказе о великом потопе видеть нечто большее, чем
простую легенду? К каким же временам  следует в таком случае  отнести начало
истории  Двуречья? Непроницаемая стена, за которой видели лишь  мглу времен,
на самом деле оказалась лишь занавесом - когда его удалось раздвинуть, перед
изумленными  зрителями  предстал новый,  никому не  ведомый мир, значительно
более древний, чем тот, о котором знали до сих пор.
     Несколькими  годами  позже,  около  1880 года,  снова француз  и  снова
вице-консул, некий  де  Сарзек  раскопал  в  песке  возле  местечка  Телло в
Вавилонии скульптуру, которая сильно отличалась от всех когда-либо найденных
археологами в районе Двуречья. Ее принадлежность к вавилонской культуре была
несомненна, однако она отличалась  большей  архаичностью и монументальностью
и, по  всей  вероятности,  принадлежала к еще более  отдаленному периоду, ко
временам  далекого детства человеческой культуры, к цивилизации, значительно
более   древней,  чем  египетская,  которая  до  этого   времени   считалась
наидревнейшей.
     Найти  следы  цивилизации  этого  древнейшего народа  удалось благодаря
смелой  гипотезе, выдвинутой одним  ученым, и случайной находке де  Сарзека,
блестяще подтвердившей эту гипотезу.
     Впрочем, это относится уже  к особой главе истории археологии; события,
которые  будут  в  ней  описываться,  относятся  к  двадцатым  годам  нашего
столетия, а свое завершение  они  найдут, может быть, только  сейчас, в наши
дни.
     Впрочем, еще задолго до этого, в  конце XIX века, некий немец приступил
к раскопкам Вавилона.


     Глава 24
     КОЛЬДЕВЕЙ ПОД ПУЛЯМИ
     В 1878 году молодой бостонский архитектор Френсис X. Бэкон  -  ему в то
время шел двадцать второй  год -  решил вместе со  своим  приятелем  Кларком
отправиться  в путешествие по Греции и Турции. Кларк работал в  то время над
историей  дорийской  архитектуры, и Бэкон хотел ее  проиллюстрировать. Кроме
небольшой субсидии,  полученной от  Общества архитекторов Бостона, у каждого
из них было по пятьсот долларов - все их сбережения.
     "Пока мы добрались  до Англии,  - писал впоследствии Бэкон, - мы успели
истратить слишком  много  денег и  поняли,  что,  если  мы  и  дальше  будем
путешествовать обычным путем, нам не  удастся осуществить наши планы - денег
не хватит. Поэтому мы решили купить  в Англии лодку, в которой мы могли бы и
жить, переплыть  на ней через канал, подняться вверх по Рейну, спуститься по