мира,  а  вершина  ее чтобы  уходила в  поднебесье". А сын его Навуходоносор
добавил: "Я приложил руку к тому, чтобы достроить  вершину Э-темен-анки так,
чтобы   поспорить  она   могла  с  небом".   Вавилонская  башня  поднималась
гигантскими террасами;  Геродот  говорит,  что  ее  составляли восемь башен,
поставленных друг на друга; чем выше,  тем размер башни был меньше. На самом
верху,  высоко  над землей, был расположен храм.  (В действительности  башен
было не восемь, а семь.)
     Башня  стояла на  равнине Сахн,  буквальный перевод  этого  названия  -
"сковорода". "Наша Сахн, однако, - пишет Кольдевей, - не что иное, как форма
древнего  священного округа,  в котором  находился  зиккуратХрам краеугольного камня неба и земли, Вавилонская башня, окруженная со всех
сторон  стеной,  к  которой  примыкали  всякого  рода  здания,  связанные  с
культом".  (названия для шумерско-вавилонских пирамид и башен.)
     Основание  башни  было шириной девяносто  метров; столько же метров она
имела  и  в  высоту.  Из  этих девяноста метров тридцать три приходились  на
первый этаж, восемнадцать - на второй и по шесть метров на остальные четыре.
Самый  верхний  этаж  высотой  в пятнадцать метров  был  занят  храмом  бога
Мардука. Покрытый  золотом, облицованный голубым  глазурованным кирпичом, он
был виден издалека и как бы приветствовал путников.
     "Но что значат все описания по сравнению с тем представлением  о храме,
которое дают его руины!.. Колоссальный массив башни, которая была для евреев
времен  Ветхого  Завета  воплощением  человеческой  заносчивости, возвышался
посреди горделивых храмов-дворцов, огромных складов, бесчисленных помещений;
ее белые стены, бронзовые  ворота,  грозная крепостная  стена с  порталами и
целым  лесом  башен  -  все это должно было  производить  впечатление  мощи,
величия,  богатства; ибо  во всем  огромном вавилонском царстве  трудно было
встретить что-либо подобное".
     Каждый большой вавилонский город имел свой зиккурат,  но ни один из них
не мог сравниться с Вавилонской башней. На ее строительство ушло восемьдесят
пять миллионов  кирпичей;  колоссальной  громадой  возвышалась она над  всей
округой. Так же как и египетские пирамиды. Вавилонскую  башню воздвигли рабы
не  без участия бичей  надсмотрщиков. Но  между ними есть различие: пирамиду
строил один правитель на протяжении своей  нередко короткой жизни; он строил
ее  для себя  одного, для своей мумии, для своего  "Ка", а Вавилонскую башню
строили целые поколения  правителей: то, что начинал дед,  продолжали внуки.
Если египетская пирамида  разрушалась или  ее  разоряли грабители, никто  не
занимался  ее  восстановлением,  не  говоря   уже  о  наполнении  ее  новыми
сокровищами. Вавилонский же зиккурат был разрушен неоднократно, и каждый раз
его восстанавливали  и украшали заново: Это понятно:  правители, сооружавшие
зиккураты,  строили их  не для  себя, а  для всех.  Зиккурат  был  святыней,
принадлежавшей всему народу, он был местом,  куда стекались тысячи людей для
поклонения  верховному  божеству   Мардуку.  Картина   эта  была,  вероятно,
необычайно красочна:  вот  толпы народа выходят из Нижнего  храма, где перед
статуей  Мардука совершалось  жертвоприношение.  (По  словам  Геродота,  эта
статуя, отлитая  из чистого  золота, весила вместе с троном,  скамеечкой для
ног  и  столом  800 талантов.  В  покоях храма находился своего рода  эталон
таланта: каменная утка,  "истинный талант", как  гласила начертанная  на ней
надпись. Ее вес равнялся 29,68  кг.  Таким образом,  если  верить  Геродоту,
статуя Мардука -  а она  была из чистого золота - весила  более 23 700  кг.)
Потом народ поднимался по гигантским каменным  ступеням лестницы Вавилонской
башни на второй этаж, расположенный на высоте  тридцати метров над землей, а
жрецы тем временем спешили по внутренним лестницам на  третий этаж, а оттуда
проникали  потайными  ходами  в  святилище  Мардука,  находившееся  на самой
вершине башни. Голубовато-лиловым цветом  отсвечивали глазурованные кирпичи,
покрывавшие  стены Верхнего храма. Геродот видел это святилище в 458 году до
н. э., то есть  примерно через полтораста  лет после сооружения зиккурата; в
ту пору оно  еще, несомненно, было в хорошем состоянии. В отличие от Нижнего
храма здесь не было статуй, здесь  вообще  ничего не  было, если не  считать
ложа  и  позолоченного  стола (как известно, все  знатные люди на Востоке, а
также  греческая и римская знать возлежали во время принятия  пищи).  В  это
святилище  народ  не  имел  доступа -  здесь появлялся сам Мардук, а обычный
смертный не мог  лицезреть его безнаказанно для  себя. Только одна избранная
женщина проводила здесь  ночь за ночью,  готовая разделить с Мардуком  ложе.
"Они также утверждают, - пишет Геродот, - будто сам бог посещает этот храм и
отдыхает на этом ложе, но мне это представляется весьма сомнительным".
     А вокруг храма, охваченные  кольцом  стены, поднимались дома, где  жили
паломники,  прибывавшие в дни  больших праздников  из дальних и ближних мест
для участия в  праздничной процессии, и дома  для жрецов Мардука - служители
бога, короновавшего царя, они, несомненно, обладали большой властью.
     Таким  был   двор,   посреди  которого  возвышалась  "Э-темен-анки"   -
вавилонский Ватикан.
     Тукульти-Нинурта, Саргон, Синаххериб  и Ашшурбанапал штурмом овладевали
Вавилоном  и разрушали  святилище  Мардука, Вавилонскую башню. Набополасар и
Навуходоносор отстраивали ее заново. Кир, завладевший Вавилоном после смерти
Навуходоносора, был первым завоевателем, оставившим город неразрушенным. Его
поразили масштабы Э-темен-анки, и он не только  запретил что-либо разрушать,
но  приказал  соорудить  на  своей   могиле  памятник  в  виде  миниатюрного
зиккурата, маленькой Вавилонской башни.
     И все-таки башня была снова разрушена. Ксеркс, персидский царь, оставил
от нее только развалины,  которые увидел  на своем  пути  в Индию  Александр
Македонский; его тоже поразили гигантские руины - он  тоже стоял  перед ними
как  завороженный.  По его приказу  десять тысяч человек, а затем  и все его
войско на протяжении двух месяцев убирало мусор; Страбон упоминает в связи с
этим о 600 000 поденных выплат.
     Двадцать   два   столетия   спустя   на   том  же   месте  стоял   один
западноевропейский ученый. Он искал не славы, а знаний, и в его распоряжении
было не  десять  тысяч  человек, а  всего  лишь  двести пятьдесят. В течение
одиннадцати  лет  он  выдал  800 000  поденных  заработков. И  в  результате
выяснил, каким было это не имевшее себе равных сооружение!
     Висячие сады еще в древности были отнесены  к числу семи чудес света, а
Вавилонская башня и  поныне является  символом людской заносчивости.  Однако
Кольдевей разыскал не только эти сооружения, он раскопал еще один из районов
города, и, хотя об этом районе  упоминали надписи, известен он был далеко не
всем.
     Собственно говоря, это был даже не район, а всего лишь улица, но, когда
Кольдевей  откопал ее,  перед  ним предстала,  пожалуй,  самая  великолепная
дорога  на  свете,  великолепнее  дорог  древних римлян и даже дорог  Нового
Света,  если только не связывать с понятием "великолепная" ее протяженность.
Улица  была  сооружена  не  для  перевозок  и передвижения,  это была дорога