последующих  цивилизаций, а в некоторых районах  Европы вплоть до  нынешнего
столетия, была в кодексе  Хаммурапи почти упразднена. Вместо  индивидуальной
мести  за несправедливость  существовала месть  государственная  - это самое
"современное" в законах, начертанных на стеле, найденной в Сузе. Законы были
жестокими, а обилие суровых  телесных наказаний  носило отпечаток восточного
деспотизма,  но  влияние  кодекса  Хаммурапи  чувствуется  и  в Юстиниановом
кодексе и во многих других, даже в кодексе Наполеона.
     Искусство врачевания у вавилонян, тесно связанное с магией  (для римлян
слово "вавилонянин" или "халдей"  было синонимом колдуна, мага, волшебника),
возникло  в  Шумере.  У вавилонян были медицинские школы,  находившиеся  под
покровительством государства;  во  многих  случаях  врач руководствовался  в
своем  искусстве   религиозными  предписаниями,  в  других  случаях  он  нес
ответственность перед государством, очень часто юридическую.  Так, например,
согласно параграфу 218 закона Хаммурапи, "если врач сделает человеку тяжелый
надрез  бронзовым  ножом  и  причинит  смерть  этому  человеку  или,  снимая
бронзовым  ножом  бельмо у  человека, повредит  глаз,  ему  следует отрубить
руку".
     Божества  шумеров,  поклонявшихся  небесным  светилам, мы  находим  под
другими именами, нередко лишь  слегка  измененными, в Вавилонии и Ассирии, в
Афинах и даже в Риме. В прямом влиянии шумерской истории и  шумерских легенд
на Библию мы уже имели .случай убедиться.  Изучение шумерами небесного свода
и  движения  планет  превратилось у  них  в точную науку, оно  послужило  им
основой для создания карты звездного неба, создания календаря  и определения
времени. Башни-зиккураты были одновременно обсерваториями. Вавилонские жрецы
вычислили движение  Меркурия  более точно,  чем Гиппарх  и Птолемей; им даже
удалось вычислить  время  обращения Луны вокруг Земли, причем они определили
его всего  лишь  на  0,4  секунды  менее точно,  чем  современные астрономы,
вооруженные новейшими приборами.
     Вся математика  в Вавилоне основывалась  на шумерской шестидесятиричной
системе,  которую  аккадцы скрестили с  десятичной.  Возникшие  из-за  этого
затруднения  устранялись  с  помощью  счетных таблиц -  своего рода  счетных
линеек древности. С помощью такой системы счета вавилоняне сумели достигнуть
удивительных результатов.  Достаточно вспомнить,  что  для  древних  греков,
которые были  в какой-то степени нашими учителями и в области математики и в
области  астрономии,  понятие 10 000 связывалось  с понятием  "тьмы народа",
понятие  миллиона возникло на  Западе лишь  XIX веке, а  клинописный  текст,
найденный на  холме  Куюнджик,  приводит  математический ряд,  конечный итог
которого выражается числом  195  955  200 000  000, то есть такими  числами,
которыми  не  могли оперировать  даже во времена Декарта  и Лейбница. Однако
надо  сказать,  что  вся  математическая наука  вавилонян  пагубным  образом
переплеталась с  астрологией  и пророчествованием, которые тоже нашли путь в
Западную Европу - через поздний Рим в мавританскую Аравию.
     Леонард Вуллей,  которому  мы  обязаны  большинством  наших сведений  о
таинственном народе "черноголовых", приводит пример из области  архитектуры,
свидетельствующий о том, что одно из шумерских изобретений продолжает жить и
поныне.
     "Арка распространилась в Европе лишь со времен Александра Македонского.
Греческие  архитекторы жадно ухватились за  нее,  видя в  ней новое  слово в
строительной технике, и...  ввели  ее в западный мир... Затем то  же сделали
римляне.  Однако  арочные  конструкции  были  широко  распространены  еще  в
Вавилоне. Навуходоносор использовал их  при  восстановлении Вавилона  еще за
600 лет до н.  э.; в Уре и поныне можно увидеть  арочную конструкцию в храме
Кури-Гальзу - вавилонского царя, который правил примерно  в 1400 году  до н.
э.  Арочные   перекрытия  ворот,  весьма   близкие   к  современной  арочной
архитектуре,  встречались  в домах шумеров еще  2000 лет  назад.  Сооружение
сводчатого стока воды в Ниппуре следует отнести к третьему тысячелетию до н.
э., а сводчатые потолки в царских  гробницах Ура свидетельствуют  о том, что
этот вид сооружений возник по меньшей мере еще на 400-500 лет  раньше. Таким
образом, здесь четко  прослеживается единая линия от зари шумерской культуры
вплоть  до  нашего  времени". Подводя итог,  Вуллей  пишет:  "Если судить  о
заслугах  людей  только  по достигнутым ими  результатам, то шумерам  должно
здесь по праву принадлежать почетное, а может быть, и выдающееся место. Если
же  учитывать  и воздействие, которое  они оказали  на последующее  развитие
истории,  то этот  народ вполне  заслуживает еще более  высокой  оценки.  Их
цивилизации,  которая,  словно факел  в  ночи,  осветила  еще  погруженный в
варварство  мир,  выпала высокая  честь стать одной из  первых  движущих сил
истории человечества. Мы выросли в такое  время, когда началом  всех начал в
искусстве считалась Греция, когда думали, что сама  Греция,  словно Паллада,
появилась из головы Зевса-олимпийца. Но нам удалось
     убедиться  в  том, что  свои  жизненные  силы  она  черпала в  культуре
лидийцев, хеттов,  финикийцев, жителей Крита, Вавилона, Египта - им всем она
в  немалой степени  обязана  своим  расцветом, корни ее уходят еще дальше  в
глубь веков: за всеми этими народами стоят шумеры".
     Проделав  шаг за  шагом  вместе  с археологами  путешествие в Двуречье,
страну  потопа  и  древнейших  царей, прослеживая истоки  нашей  истории, мы
почувствовали  дыхание  прошедших  тысячелетий. Многое из того, что окружает
нас сегодня  - и доброе,  и  злое, существовало еще  пять тысячелетий назад;
когда мы вспоминаем об  этом, нам  кажется, что эти столетия пронеслись, как
один день.
     До  сих  пор   мы,   прослеживая   успехи  археологов,   ограничивались
территорией, не выходящей в основном за рамки Средиземноморья. Настало время
совершить прыжок  в  другой мир,  весьма отдаленный, культура  и цивилизация
которого относится примерно к той же эпохе. Вместе с археологами мы совершим
путешествие в малоизвестный нам  мир; он исчез всего лишь несколько столетий
назад, но по  сравнению с тем миром, с которым мы познакомились в предыдущих
главах, он покажется нам более чуждым, варварским, во многом  более жестоким
и непонятным. Итак, мы отправляемся в джунгли Мексики и Юкатана.

     К Н И Г А С Т У П Е Н Е Й

     "Разрушенный  город  лежал  перед  нами,  словно  потерпевший  крушение
корабль: мачты  его потеряны, название неизвестно, экипаж  погиб, и никто не
знает, откуда он шел, кому  принадлежал, как долго длилось  его путешествие,
что  послужило  причиной его  гибели;  лишь  по едва заметному, скорее  даже
предполагаемому сходству с известными нам  типами кораблей  можно  с  трудом
догадаться  о  том,   из  каких   краев  был  его  экипаж;  впрочем,  ничего
достоверного о нем мы, вероятно, так никогда и не узнаем".
     Джон Д. Стефенс