диалект состоял из политических анекдотов и сплетен о жизни функционеров
государства, из заявлений в официальные инстанции и доносов, из разговоров в
очередях и на кухнях в интеллигентских семьях. Интегрирующим элементом
обыденного диалекта выступает бытовой мат и бытовые анекдоты.

Для социальной и географической провинции в СССР была (и остается) характерной
уплощенная структура языкового пространства. В ней отсутствовал диссидентский
уровень организации и соотвествующий диалект. Структура провинциального
варианта языкового пространства образована всего четырьмя жанрами -
официальными речами и текстами, сплетнями об отношениях между функционерами
государства, заявлениями и доносами обывателей, и бытовым матом как языком
обыденного общения. Провинциализм выступал гарантом идеологической надежности
для претендентов на функциональные места в системе управления государством
именно из-за несоциализированности провинциалов в диссидентской онтологии и
идеологии.


Люди в языковой среде перестройки.

Доперестроечное обыденно-государственное сознание было устроено весьма
своеобразно. В средствах массовой информации безраздельно господствовала
государственная мифологема, выраженная в словах функционального диалекта. В
общественном сознании доминировали отрицания государственных представлений о
мире и человеке в форме слухов, сплетен, легенд и мифов. Государственная
мифологема и ее общественные отрицания (диссидентство) были неотделимы друг от
друга: всякому позитивному утверждению функционеров диссиденты
противопоставляли развенчивающие его тексты, сплетни и слухи, и наоборот. Эти
отношения между государственной мифологией и негативистским общественным
сознанием устанавливались несколько десятилетий, за которые накопилось
несметное, казалось бы, количество самой разной по природе "чернухи".

Роль государственной мифологемы была огромной, и функционеры, диссиденты и
обыватели начинали день с чтения газет, а кончали просмотром программы
"Время". Содержание этих изданий и передач служило основанием для сплетен и
слухов, политических анекдотов и обращений к мировому сообществу, и только
сочетание официоза и его отрицания давало основание для выработки линии
поведения.

Гласностью стало называться такое изменение отношений между государством и
обществом, при котором сплетни, слухи и мифы о государственных реалиях (т.е.
диссидентский диалект) стали содержанием государственных же средств массовой
информации. Cаму перестройку имеет смысл в первую очередь рассматривать как
государственную институализацию типов диссидентов (АЛЕКСАНДРА ЯКОВЛЕВА, РОЯ
МЕДВЕДЕВА, АНДРЕЯ САХАРОВА, ДЕТЕЙ АРБАТА И ИСПОЛНИТЕЛЕЙ ПОЛИТИЧЕСКИХ
АНЕКДОТОВ).

Социальное действие в мифологизированном обществе заключается в говорении, и
гласность стала первой формой социального действия после того, как ослабли
механизмы административного режима. В эпоху гласности мифологизированные
убеждения обывателей и диссидентов вышли на страницы перестроечной печати.
Гласность при всем своем внешнем отличие от официоза позволяла государственным
деятелям и обывателям строить поведение, нюхом ориентируясь на то, что можно и
нужно делать для того, чтобы сохранить единственное богатство, возможное при
социализме - социальный статус.

Поток разоблачений заполнил перестроечные издания и обеспечил им
фантастическое увеличение читательской аудитории. Этот же поток создал
условия, при которых стала возможной ликвидация КПСС и самого государство
победившего социализма. Вместе с государством исчезли и те реалии, которые
были ценными в нем, в первую очередь определенность социального статуса и
возможность вырабатывать линии поведения, направленные на его сохранение и
повышение. Гласность, заменившая было на время официоз, отмерла вместе с ним,
и в равной степени ненужными, бессмысленными и смешными стали как старые
догмы, так и их отрицания.

Начало перестройки можно связать с процессом, при котором распались формы
связи между стратами огосударствленного общества и носители типологических
свойств превратились в политических субьектов. Распространение сплетен,
политических и бытовых анекдотов из инициативной деятельности отдельных людей
стало содержанием политики гласности и оформилось в особые социальные статусы
редакторов новых изданий и ведущих программ ТВ. Доносы и кухонные разговоры из
интимного жанра стали публичным занятием митингующих и демонстрирующих на
улицах крупных городов и столиц. Ранее целостная и в общем-то понятная картина
мира за несколько месяцев распалась на относительно самостоятельные
функциональный, диссидентстский и обыденный фрагменты. И в этом она следовала
самому миру, в котором диссидентская реальность приобрела равный статус с
функциональной, а обыденная жизнь практически не изменилась, обрев, однако,
совершенно новые для себя средства выражения.

Страты социалистического общества на первом же этапе перестройки распались на
группы носителей элементарного мифологического сознания. Члены этих групп
связаны общим происхождением, весьма неприглядным, что давало и дает им
основание для конфликтов и взаимной неприязни и ненависти. Эти осколки
государства стали основой для возникновения нового социального и языкового
пространства, гораздо менее связного и упорядоченного, но в целом сохраняющего
свою предопределенную историей структуру.

На рис. 50 представлены первые результаты деструкции социалистической
государственности, когда типы социальной стратификации превратились в
политических субьектов, и специфические для типов жанры приобрели относительно
самостоятельный статус политических текстов перестройки.



  формы деятельности уровни социальной структуры     функционирование
диссидентство     бытование
  функциональный     противники перестройки     прогрессивные государственные
деятели     авторы интриг перестройки
  диссидентский     прорабы перестройки     борцы за справедливость     авторы