Далматии, увидели, что Аттилы нет и в помине, и решили отправить Ильдико к
отцу. "Ивар бы, конечно, отговорил их от столь рискованного шага", - думал
Николан.  Но  как  он  мог   знать,   разыскал   ли   бритонец   вдову   в
Константинополе? Он шел через незнакомую территорию и вполне мог опоздать.
     Иногда он забывал о своих страхах, переключаясь на  открывающийся  из
окна вид. Окружающая территория превратилась  в  большой  военный  лагерь.
Везде  стояли  палатки,  каждую  окружал  ров  с  перекинутым  через  него
мостиком. Декании (в современной армии  они  носили  бы  звание  капралов)
муштровали новобранцев. Колонны  легионеров,  в  полной  боевой  выкладке,
маршировали на плацу. Аэций не собирался выводить войска против Аттилы, но
следил за тем, чтобы они не теряли боеготовности, на случай, что  избежать
сражения не удастся.
     За  палатками  он  видел  высокие  берега   реки   По.   Там   лагерь
заканчивался, на другом  берегу  не  осталось  ничего  живого.  "Аэций,  -
подумал Николан, - готовит линию обороны, если гунны  смогут  продвинуться
так далеко".
     Офицер, Лутатий Руфий, появился в комнате на  следующее  утро,  когда
Николану принесли завтрак. Плюхнулся на стул, прежде чем заговорить.
     - Ну и бучу ты поднял. И раньше мнение Аэция не было единственным,  а
теперь  Рим  раскололся  надвое.  Солдаты  поддерживают  Аэция.  Политики,
которым не придется сражаться, требуют немедленного удара по гуннам, -  он
вздохнул,  показывая,  что  второй  вариант  ему  не  по  душе.  -  Аэций,
разумеется, прав.
     Еду принесли хорошую, а вино - молодое, очевидно  дешевое.  Вспомнив,
что Аэций не терпит пьянства, Николан позволил себе лишь глоток.
     - Ты веришь, что вы сможете одержать еще одну победу, как и в Шалоне?
     - Никогда! - твердо заявил офицер. - Мой добрый беглый раб  и  смелый
посланец, ты должен знать, каково положение дел. Рим помягчел. Посмотри на
меня. Я принадлежу к одному из древнейших родов, а в  армии  лишь  потому,
что от таких как я этого ждут. У меня нет ни малейшего желания идти в бой.
Я не хочу целыми днями шагать по жаре, мерзнуть ночами, и  все  для  того,
чтобы какой-нибудь варвар  изрубил  меня  на  куски.  Есть  способы  этого
избежать. Способы. Да, и средства. Я сожалею лишь о том,  что  не  родился
несколькими столетиями раньше, до того, как нагрянули эти ужасные варвары.
Но столкновения можно было избежать, если бы Аэций  согласился  откупиться
от них. Так поступили в Константинополе, и мы тоже могли бы жить с Аттилой
в мире, если б Аэций не навязал нам  себя  и  не  заставил  действовать  в
соответствии с его видением ситуации.
     - Ты хочешь сказать, что его подъем на вершину власти вызван не  тем,
что империи требовался такой правитель?
     - Откуда такие фантастические мысли? Никому  он  не  требовался.  Его
отец - варвар.  Кажется,  из  Моизии.  Заштатной  провинции.  Аэций  всего
добился хитростью и интригами. Император  и  старуха  ненавидели  его.  Ты
этого не знал? Разумеется,  полководцем  он  был  хорошим.  Потребовалась,
однако, энергичная кампания по обработке черни, чтобы народ  после  Шалона
стал восхвалять его как бога. Но нам это удалось. А теперь все изменилось.
Народ требует отрубить ему голову, потому что он  не  ведет  армию  против
Аттилы.
     Лутатий Руфий, похоже, любил поболтать. Он закинул  ногу  за  ногу  и
тепло улыбнулся Николану.
     - Побег Гонории привел  двор  в  ярость,  -  продолжил  он  знакомить
Николана с местными сплетнями. - А я рад, что она удрала.  Было  время,  -
губы Руфия разошлись в самодовольной улыбке, - когда Гонория  положила  на
меня глаз. Вот тогда, единственный раз в жизни,  я  проявил  благоразумие.
Отправился   путешествовать.   Побывал   в   Тунисе,   Каире,    Антиохии,
Константинополе. Когда я вернулся, она  нашла  себе  других  фаворитов.  Я
слышала, она охмуряла даже тебя своими длинными ресницами.  Когда  ты  был
рабом Аэция.
     - Откуда тебе это известно?
     - У меня особый дар слышать то, что пропускают мимо ушей другие. Есть
свои способы. И средства, знаешь ли. Я в курсе всех сплетен.
     Николан решил зачерпнуть из подвернувшегося ему источника информации.
     - Ты слышал о вдове Тергесте?
     - О вдове я знаю все. Я могу сказать тебе точный размер  ее  талии  и
состав краски для волос, которой она пользуется. Я знаю, откуда она родом.
Она говорит, что ее отец был губернатором провинции, опуская ее  название.
Как четвертая дочь, зваться она должна Евгения Квартилла. Но я  знаю,  кто
она такая. Она родилась в  семье  обедневшего  сортилегия,  предсказателя,
определяющего будущее по мху на скале, зубам собаки, прочей ерунде.
     - Ты в это не веришь?
     - В предсказания? Послушай меня, друг мой. Я не  гожусь  в  идеальные
мужчины и разменял жизнь на пустяки. Подозреваю даже, что я трус.  Но  мне
хватает ума  понимать,  что  невозможно  определить  будущее,  копаясь  во
внутренностях убитого животного или вороша дубовые листья в Додоне.
     - Вдова действительно очень богата?
     - Богатейшая женщина мира. Если ты идешь к  ростовщику  за  деньгами,
достаточно сказать ему, что ты хочешь на ней жениться. Все ее  мужья  были
богатыми стариками. И вдове удавалось сохранить то, что они ей оставляли.
     - Говорят, она много путешествует.
     - Никогда не задерживается в одном  месте.  По-моему,  она  постоянно
охотится за мужьями. Кстати, сейчас я расскажу тебе кое-что интересное.  У
нее появилась подопечная. Золотоволосая красотка с синими глазами и осиной
талией, - он послал незнакомке воздушный поцелуй. - Как раз в моем  вкусе.
Но теперь, когда вдова вновь свободна, девушка может ей  помешать.  Сможет
ли вдова найти мужа для себя, если рядом находится такой лакомый  кусочек?
Сначала ей придется выдать замуж девушку.
     - Откуда тебе все это известно?
     - Разве я не сказал тебе? Есть  способы.  Итак,  вдова  подыскала  ей
жениха. Богатого, молодого, и не страшилу. Девушка ответила нет, она, мол,
уже влюблена. "Любовь! - воскликнула вдова. - Что  ты  знаешь  о  любви  в
твоем возрасте? Подожди, пока доживешь до моих лет. Кто этот человек"?  "Я
его знаю всю жизнь". "Абсурд! - вдова покачала головой. - Это какой-нибудь
дикарь  со  свалявшимися  волосами,  нечесаной  бородой  и  телом,  как  у
медведя". Но девушка заявила, что в мире нет более красивого мужчины.
     "Тогда речь шла не обо мне", - подумал Николан.
     - И твердо стояла на своем, - продолжал Руфий. - А  мужчины  смотрели
не на вдову, а на ее подопечную. Даже  Аттила  прослышал  о  ней  и  хочет
заполучить ее в свой гарем.
     Николан решил сменить тему.
     - Я вот думаю, а есть ли способы и средства удрать отсюда?