Поклонился Ильдико, ни словом не обмолвившись о ее наряде, и о чем-то тихо
заговорил с Евгенией. Затем, взмахнув  украшенной  драгоценными  перстнями
рукой, исчез в толпе. Вдова наклонилась к Ильдико.
     - Он просил ни о чем не беспокоиться. К побегу все готово.
     - Он очень уверен в себе, - помрачнела Ильдико.
     Она подумала о том, что брачный союз с королем  пустыни,  несомненно,
имел свои плюсы, но на Востоке понятия жены и рабыни практически  означали
одно и то же. Они должны победить, сказала она себе.
     Более  не  привлекая  внимания,  они  подъехали  к  импровизированной
конюшне. Тут к ним направился Бореан, на  которого  возлагалась  забота  о
Хартагере. Его лоб покрывали капельки пота.
     - Госпожа моя, я боялся, что ты не доберешься до  нас.  Мне  сказали,
что все дороги забиты народом.
     - Успокойся, - вдова огляделась. - Мы уже здесь. Как наш король?
     Бореан нахмурился, поскреб небритый подбородок.
     - Все время вертит головой. Ищет свою любимицу. Никогда не видел  его
в таком состоянии. Он закатывает глаза и бьет хвостом.
     В дальнем конце конюшни Ильдико заметила черного жеребца, окруженного
конюхами. Ей показалось, что нервничает он ничуть не меньше Бореана.  Если
кто-то пытался подойти ближе, в воздух  взмывало  копыто,  останавливающее
смельчака на полпути. Не признал он и Ильдико.
     - На таком расстоянии он  может  рассчитывать  только  на  зрение,  -
прошептал Бореан. - Его сбивает с толку эта черная ткань на твоей  голове.
Не подходи к нему вплотную, пока он не признает тебя.
     Но Ильдико не испытывала страха.
     - О, король! - воскликнула она. - Красавец ты мой, я здесь.
     Без колебания она подошла к нему, положила руку  на  его  шелковистую
гриву.
     - Разве ты меня не узнаешь? О, великий, я должна носить на голове эту
отвратительную повязку, но она мне совсем не нравится.  Тебе  понятны  мои
чувства. Ты же помнишь, как тебе закрасили звезду на  лбу  и  накинули  на
тебя попону простой вьючной лошади.
     Тревога Хартагера бесследно исчезла.  Он  тряс  головой,  весело  бил
копытом, громким ржанием приветствовал появление своей наездницы.
     - Король, - прошептала Ильдико,  -  сегодня  мы  должны  мчатся,  как
никогда раньше. Мы должны поймать ветер, за которым там часто  гонялись  в
горах, но так никогда и не поймали. Эти маленькие лошади  пустыни  быстры,
мой великий король, но ты... ты без труда справишься с ними.
     На судейской трибуне пропел горн.  Легкая  дрожь  пробежала  по  телу
черного жеребца. Он поднял голову и начал поворачиваться.  Хартагер  знал,
что означает сей звук.
     Ильдико сбросила накидку, в которой  приехала  из  города,  постояла,
глядя на видимый через окно кусочек трассы. Она выглядела такой хрупкой  и
юной в белых  тунике  и  юбке-брюках,  позволяющих  ей  сидеть  на  лошади
по-мужски. С сомнением взглянула на сапоги. Мужские, на несколько размеров
больше, они грозили в любой момент свалиться с ее миниатюрных ножек.
     "Они и свалятся, - подумала она. - Так было всегда. И люди бросятся к
ним и будут из-за них драться. Почему бы мне не снять их прямо сейчас"? Но
мысль эту она отвергла. И  так  многим  не  нравилось  участие  в  скачках
женщины.
     Он положила руку на холку Хартагера и одним прыжком оказалась у  него
на спине. Бореан разомкнул цепи. Пятясь, Хартагер вышел из стойла. Вскинул
голову и громко заржал, вызывая соперников на бой.
     - Он знает! - воскликнул Бореан.
     Ильдико наклонилась к самому уху черного жеребца.
     - Мой король, - прошептала она с полными слез глазами,  -  ты  должен
сегодня победить, или у меня будут серьезные неприятности. Меня увезут.  В
страну, где одни арабские лошади. Более я никогда тебя не увижу. Не  увижу
тех, кого люблю. А я, о король,  очень,  очень  их  люблю!  Мне  бы  лучше
умереть, чем уехать от них. Сегодня ты  должен  сделать  все  возможное  и
невозможное для своей наездницы!
     Бореан оглядел могучего жеребца.
     - Сегодня он будет бежать, как никогда! - уверенно воскликнул он.
     Но стоящие вокруг конюхи не разделяли его энтузиазма.
     - Шансы араба предпочтительнее, - услышала Ильдико  слова  одного  из
них. Похлопала Хартагера по левому уху и выехала в яркий солнечный свет.
     Ильдико первым делом бросила взгляд на императорскую ложу. Император,
чуть наклонившись вперед, с нетерпением  ждал  начала  заезда.  Под  ложей
продолжал играть оркестр. На скамье,  чуть  в  стороне  от  оркестра,  она
заметила трех темнолицых мужчин в красных войлочных шапках, что  носили  в
армии гуннов. И мысленно поблагодарила Евгению за черную ткань, которой та
обмотала ей голову. Озабоченно поправила повязку, дабы она не  слетела  по
ходу скачек.
     Собравшаяся  толпа  затаила  дыхание,  когда  она  направила  черного
жеребца к стартовой линии.


     Арабские лошади гуськом вышли с другой половины  конюшни.  Возглавлял
колонну Сулейман. Во всяком случае, Ильдико решила,  что  первым  из  пяти
идет Сулейман, поскольку раньше не видела ни одной  из  лошадей.  Наездник
Сулеймана был в пурпурном тюрбане, с пурпурными же нашивками  на  рукавах.
Держался он очень уверенно.
     Стартовая позиция Ильдико не понравилась. Сулейман  бежал  по  центру
(неудивительно,  он  принадлежал  королю).  Слева  от  него  заняли  места
Туркоман и Сайтиан. Еще одна арабская лошадь  встала  между  Сулейманом  и
Хартагером, а последняя - справа от Хартагера. Черный жеребец  оказался  в
арабских клещах.
     - Я возражала, - объяснила  ей  свое  согласие  Евгения  по  пути  из
города, - но Юсуф заверил  меня,  что  нам  нечего  опасаться  какого-либо
подвоха. До первого поворота больше четверти мили, так что  самый  быстрый
войдет в него первым вне зависимости от стартовой позиции.
     Мальчишка, который все время болтался в конюшне (говорили, что он сын
владельца луга, на котором  проводился  заезд),  стараясь  чем-то  помочь,
что-то спрашивая, очутился рядом с Хартагером.
     - Госпожа моя, - воскликнул он, глядя на  Ильдико,  -  мой  уважаемый
отец ошибается. Как ошибаются и  многие  другие  уважаемые  отцы,  которые
боятся арабов. Госпожа, черный выиграет. Утром он  позволил  мне  постоять
рядом с ним. Всего минуту, госпожа. Я знал,  что  он  злится,  потому  что
вокруг одни незнакомцы, а он скучал без тебя.  Борьбы  он  не  боится.  Он
принял решение победить!