привычке  побольше   войска.   Нечаянно   возникла   осада.   За   взаимными
оскорблениями  и  подкопами было  уже  не до  христианской любви.  Владимиру
спешить было некуда, и  он приготовился скучать  --  морить  будущих братьев
православных  голодом  до смерти. Здесь осадную муть пробил лучик надежды --
приятное сердцу  властителя предательство: из Корсуня через стену  прилетела
от некоего  Анастаса  стрела  с бумажкой: там-то и там-то,  князь,  к городу
подходит  водопровод.  Ну, ты  не знаешь,  что это такое, но копай!  Увидишь
трубу -- ломай и забивай ее дохлятиной. Город сдастся!
     --  Не  может быть  такого чуда!  -- молвил  князь. --  А если так,  то
крещусь немедля!
     Понятное  дело,  перекрыть воду можно и без небесного  покровительства.
Сломали водопровод. Взяли Корсунь. Ну, отдохнули там, как следует.
     --  Но  обещали  же и креститься?  -- Молчание.  Очень хотелось воевать
дальше! Или хотя  бы грабить. Продиктовал князь Писцу ноту в Константинополь
императорам Василию и  Константину (как они там попарно уживались?): "Слыхал
я, есть у  вас  сестра в  девках, так  давайте ее сюда! А то будет, как  при
прадедушке Олеге!"
     Прочитали ноту императоры, испугались.  Но  тут, говорят,  увидели  они
внизу пергамента мелкую  приписку нашего Писца,  в которой храбрый разведчик
сообщал с риском для жизни,  что если отдать дикарю царевну, то  можно его и
окрестить. Послали встречную ноту: крестись  и венчайся на сестре по-нашему.
Получили  обратно: что  за базар? Давайте девку и  попов сюда, сыграем сразу
все! - Можно было и соглашаться.
     Стали уламывать царевну Анну: какая тебе разница, где погибать, в Киеве
или Константинополе? И так и этак -- под Владимиром!
     Сдалась Анна:  "Иду,  точно в  полон!". Собрали ей  команду  -- попов в
больших чинах, -- поплыли  в Корсунь. Крестили  Владимира,  сыграли свадьбу.
Легко,   косметически   ограбили  Корсунь.  Вернулись  в  Киев.  Корсунского
стрелка-предателя  Анастаса, убийцу православных,  возвеличили  за подвиг --
содействие  крещению Руси.  Все смешалось  в  умах  россиян!  Нравственность
ублюдка -- с нагорной проповедью,  непрерывная бандитская резня -- с учением
о ненасилии...
     Так  победили греки. Наш  Писец сиял.  Он  сохранил  работу, еду, набор
казенных привилегий. Теперь ему в подмогу  густой стаей полетели  из хитрого
Константинополя  легкоперые  коллеги  --  славить  тех,  кто "за",  клеймить
наивными ругательствами тех, кто "против" или "воздержался".
     И стали мы ждать  христианского человеколюбия и смягчения  нравов. Ждем
по сей день...



        Крещение Руси

     Начал Владимир Русь крестить. Поскольку был
     он первым христианином на русском престоле, то
     не приходилось его подданным оставаться в  стороне от  нужного дела.  И
должны они были изобразить  всенародный  порыв,  дать  примеры сознательного
крещения под запись моему опасному коллеге.
     Здесь  следует  сделать отступление и объяснить величие и неподъемность
литературной задачи, вставшей перед нашим дорогим другом Писцом. Представьте
себе, что  грамотных  людей  на Руси  не больше одного  -- двух  сороков,  а
предстоит эпохальное событие, не слабее полета  на  Марс. И описать его надо
величественно, не хуже, чем  программу  строительства  коммунизма. Какие тут
возникают  требования к  журналисту?  Какие  слова  говорятся  ему  в  келье
митрополита и  гриднице князя?  Какими кнутами и  пряниками обещают отметить
его литературное произведение, когда Нобелевской премии еще нету?.. Страшно!
Падежи падают криво, гласные застревают в горле, гусь перо дает худое...
     Что делает наш троечник?  Правильно! --  пытается  списать  эту чертову
повесть временных лет у маститых классиков.
     Сдается мне,  что Писец скатывал  сочинение с  источника проверенного и
утвержденного  высшим  начальством,  то  есть  новым митрополитом.  Что  мог
порекомендовать ему шеф в качестве образца? Понятно что: Библию. Так  берите
и вы Ветхий  Завет и читайте  историю  Иакова. Его биография и  политическая
карьера  один в один  совпадают  с  биографией и  карьерой Владимира  Красно
Солнышко в интерпретации нашего Писца.
     Плагиат -- обвинение серьезное, поэтому за давностью событий не буду на
нем настаивать. Но судите сами.
     Иаков обманом получает верховенство в племени.
     Владимир силой и коварством преодолевает свое худородство.
     И тот и другой  пролазят к власти вопреки  воле отца и в ущерб старшему
брату. Ради  будущих богоугодных дел  не грешно  посягнуть на жизнь,  честь,
право  старшего  брата. Еще  раз этот житейский мотив  мы  обнаружим  в деле
Александра Невского. Этот святой наш тоже хотел брата уморить, да не вышло.
     Иаков запутывается в женщинах.
     Владимир -- во сто крат сильнее.
     Иаков получает божественное  покровительство, приобретает  новое имя --
"Израиль", его двенадцать сыновей от двух жен и наложницы -- это  двенадцать
колен Израилевых.
     У  Владимира почему-то  тоже оказывается только 12 сыновей -- и это при
пяти  женах и  800  наложницах  (чуть-чуть не дотянул до 1000  Соломоновых).
Что-то  очень  низкая рождаемость  получается. Цифру 12  явно подогнали  под
Иакова.
     Иаков устраивает государство нового типа.
     Владимир тоже.
     Иаков любит больше других двух младших сыновей -- Иосифа и Вениамина.
     Владимир тоже двух младших -- Бориса и Глеба.
     Сыновья  Иакова от  нелюбимых  жен  хотят  убить Иосифа,  --  он  чудом
спасается, проявляя удивительную покорность и немстительность.
     Сыновья  Владимира  от языческих жен тоже пытаются задвинуть  Бориса  и
Глеба. Борис и Глеб убиты -- сами ложатся под нож. И так далее.
     Я надеюсь, вас заинтересовала эта цепь случайных совпадений. Безобидный
средневековый  плагиат был  нужен, чтобы окрасить  одежды  святого  князя  в
пурпур  палестинских  восходов и  закатов,  придать  его  миссии  эпохальное
звучание,  вызвать   у   современников  и  потомков   чувство  восторга   от
сопричастности к открытию: смотрите! --  святой равноапостольный Владимир --
вылитый Иаков и основал Русь православную, аки  Израиль! Ну, в общем, гнали,
гнали еврея, а он опять тут!
     Но вернемся к "действительным" событиям. Сначала князь крестил сыновей.
Потом ближних людей. Это означало, что все, кто  хотел быть к князю поближе,
с  разбегу кидались  в  днепровские  купели.  Они  были готовы  ради карьеры