Встревоженный Хоу-чжу послал за Чжугэ Ляном. Посланный долго не возвращался.
Наконец он вернулся и сказал, что, по словам привратника, чэн-сян болен и не
выходит из дому.

     Хоу-чжу растерялся. На следующий день он послал к Чжугэ Ляну ши-лана Дун Юня
и дай-фу Ду Цюна, но их даже не впустили в дом.

     Вскоре к ним вышел привратник и сказал, что чэн-сян чувствует себя лучше и
завтра прибудет во дворец. Сановники вздохнули и, ничего не добившись,
вернулись во дворец.

     -- Покойный император оставил своего наследника на попечение чэн-сяна, а он
сидит дома и ничего не делает, между тем как пять армий Цао Пэя посягают на
наши границы! -- возмущенно сказал Ду Цюн.

     На другой день перед домом Чжугэ Ляна собралась толпа чиновников. Они весь
день ждали его появления, но он так и не вышел к ним. Охваченные тревогой,
чиновники разошлись. Ду Цюн отправился прямо к императору и сказал:

     -- Мы просим вас, государь, лично поехать к чэн-сяну и поговорить с ним.

     Хоу-чжу прежде зашел в сопровождении свиты к вдовствующей императрице У,
которая встретила его тревожным вопросом:

     -- Что это с нашим чэн-сяном? Уж не собирается ли он нарушить волю
покойного государя? Я сама собиралась поехать к нему!

     -- Государыня, вам незачем себя утруждать, -- вставил Дун Юнь. -- Мне
кажется, что чэн-сян что-то задумал. Пусть к нему поедет государь, и если он
ничего не добьется, тогда вы вызовете чэн-сяна в храм предков.

     Вдовствующая императрица согласилась с Дун Юнем.

     На следующий день Хоу-чжу в императорской колеснице приехал к чэн-сяну.
Привратник бросился навстречу и поклонился до земли.

     -- Где чэн-сян? -- спросил Хоу-чжу.

     -- Мне это не известно, -- ответил привратник, -- Он наказывал мне не
впускать к нему чиновников.

     Хоу-чжу вышел из колесницы и направился в дом. Миновав третьи ворота, он
увидел Чжугэ Ляна, который, опираясь на бамбуковую палку, стоял возле
небольшого пруда и наблюдал за резвящимися рыбами.

     Хоу-чжу остановился поодаль и после недолгого молчания промолвил:

     -- Чэн-сян развлекается?

     Чжугэ Лян обернулся и, узнав императора, отбросил палку и поклонился до
земли.

     -- О, я виноват! Десять тысяч раз виноват! -- воскликнул он.

     -- Пять армий Цао Пэя идут на нас, -- сказал ему Хоу-чжу. -- Почему вы,
чэн-сян, отошли от государственных дел?

     Чжугэ Лян, улыбаясь, взял императора под руку и увел его во внутренние
покои. Усадив Хоу-чжу на почетное место, он сказал:

     -- Разве я не знаю, что на нас идет враг? Я не развлекался -- я думал!

     -- Что же вы надумали? -- спросил Хоу-чжу.

     -- А то, что тангутский князь Кэбинэн, маньский князь Мын Хо, мятежный
военачальник Мын Да и вэйский полководец Цао Чжэнь со своими армиями уже
отступили! И вам, государь, беспокоиться не о чем, -- ответил Чжугэ Лян. --
Остался лишь один Сунь Цюань, но я знаю, как отразить и его нападение! Мне
только нужен красноречивый посол, который мог бы поехать в Восточный У. Но
где найти такого человека?

     -- У вас непостижимые таланты! -- воскликнул восхищенный Хоу-чжу. --
Расскажите мне, когда вы успели отразить врага?

     -- Покойный государь оставил вас на мое попечение, так смею ли я быть
нерадивым? Наши придворные чиновники не знают "Законов войны"! Для
полководца главное, чтобы никто не мог разгадать его замыслов. Надо уметь
строго хранить военную тайну! Я предвидел, что тангутский князь Кэбинэн
нападет на заставу Сипингуань, и послал туда полководца Ма Чао, который, как
вы знаете, родился в Сычуани и прекрасно знает обычаи тангутов. А тангуты
считают Ма Чао духом небесным! Я приказал ему охранять Сипингуань и
ежедневно тревожить врага неожиданными вылазками. Против маньского князя Мын
Хо действует военачальник Вэй Янь. Вступать в открытый бой с врагом он не
будет, а только сделает несколько хитроумных передвижений, и маньские воины,
которые при всей своей храбрости не отличаются проницательностью, испугаются
и не посмеют наступать. И с этой стороны опасность нам не грозит. Кроме
того, мне стало известно, что Мын Да собирается напасть на Ханьчжун. Но у
Мын Да когда-то был союз с Ли Янем на жизнь и на смерть. Возвращаясь в
Чэнду, я оставил Ли Яня охранять дворец Вечного покоя в Байдичэне и в то же
время, подделав почерк Ли Яня, написал письмо Мын Да, после чего тот,
сославшись на болезнь, отказался выступить в поход. С этой стороны опасности
тоже нет. Против Цао Чжэня я послал Чжао Юня с небольшим войском, ибо
застава Янпингуань, на которую напал Цао Чжэнь, -- место неприступное и
удержать его нетрудно... Если наши воины не выйдут в открытый бой, то Цао
Чжэню останется только одно -- уйти. Однако на всякий случай я приказал
Гуань Сину и Чжан Бао каждому держать в готовности тридцатитысячное войско и
оказать помощь там, где это окажется необходимым. Войска ушли в поход не из
столицы, и население об этом ничего не знает. Пока еще армия Сунь Цюаня не
выступила, и если он узнает, что другие армии отступили, то и он не пойдет в