Кучер  вынес  саквояж,  в  котором  Терра  с  изумлением  узнал  свой
собственный. Вслед за тем появилась графиня Альтгот и кивком  пригласила
его садиться.  Он  лихорадочно  огляделся.  Алиса  исчезла.  "Прощай!  Я
поторопился жить. Все вымысел - и мое счастье и моя мука. Золотое  утро,
созданное для путешествий, я ждал свою спутницу, - помнится, так уж было
однажды. Но только уверенности осталось меньше, чем в тот раз,  когда  я
ждал женщину с той стороны. Другие времена, но тот же финал..." -  думал
он, когда садился рядом с Альтгот, и ее  улыбка  говорила  ему:  "А  кто
оказался прав?"
   Он думал: "Вы, голубушка. Вы одна. Вы окажетесь правы даже в  большей
степени, чем вам хотелось бы". Он искоса посмотрел на нее с угрозой; она
неверно истолковала его взгляд, улыбка  ее  стала  завлекающей.  "Старая
ведьма, - думал он, -  какая  новая  гадость  у  тебя  на  уме?"  Но  ее
кокетство,  после  того  как  они  выехали  из  парка,  становилось  все
настойчивее, и он сообразил, что усердствовала она не только в интересах
молодой девицы, но и в своих собственных. Это было так нелепо, что Терра
подскочил словно ужаленный. Ощущая во рту вкус желчи, он  набросился  на
почтенную даму.
   - Гадкий, - прошептала она, обмирая, - ты целуешь как бог.
   Правда, она очень скоро вспомнила о гарантиях, которые ей требовалось
получить. Каковы его отношения с графиней Алисой? Есть ли  у  него  хоть
ничтожный шанс когда-либо вернуться в дом к  Ланна?  Она  насторожилась.
Малейшее сомнение - и она пожертвует этим последним, трудно  завоеванным
счастьем во имя своей репутации. Он успокоил ее, и она предалась мечтам.
У нее есть квартира, наполненная трофеями ее славного прошлого,  это  ее
святая святых, она никого не принимает там. Но  сегодня,  по  приезде  в
город, она отошлет экипаж, они возьмут наемный и отправятся к ней домой,
он и она. "Мы спрячем от света свое счастье", - собралась  она  сказать,
но Терра опередил ее. И тут, склонившись на его  плечо,  она  созналась,
что предпочла бы уехать с ним путешествовать.
   - Ты для меня с первого взгляда стал воплощением Летучего  Голландца,
- сказала она, покраснев и вновь обретя девичью стыдливость.
   Он  испугался,  что  может  пожалеть  ее,  и  потому  внезапно  резко
захохотал.
   - По примеру Толлебена и урожденной Кнак!
   - Нет, - сказала она обиженно. - У них это по-мещански, шаблонно,  мы
не таковы.
   - Вы недооцениваете мещанина, сударыня! - возразил он.  -  Это  самый
ярый противник шаблона. - И он начал:  -  Я  знавал  одного  кавалера  и
богатую   наследницу,   которые   отправились   вместе    в    свадебное
путешествие...
   Альтгот окаменела, ее ожидания оказались  превзойденным",  подле  нее
был сам дьявол во плоти. Лицо, перекошенное презрением и гневом.  Глаза,
подобные пылающим безднам, а неуклюжие руки сопровождали слова  ужасающе
уверенными жестами.
   - Неужели ваш кавалер, - спросила она,  догадываясь,  -  способен  на
нечто подобное?
   -  Оказывается,  да,  -  подтвердил  Терра.  -  Спровадив  женушку  в
вагон-ресторан, он, сославшись на таможенный досмотр, исчезает. Еще одна
остановка,  и  поезд  катит  к  французской  границе,  увозя  безмятежно
закусывающую женушку, меж тем как  супруг  садится  в  поезд  на  Италию
совместно с некоей актрисой.
   - Это заслуживает жестокой мести, -  наперед  содрогаясь,  произнесла
Альтгот.
   - Совершенно верно, сударыня. Более того:  в  основе  всего  заложена
двойная месть. У актрисы есть любовник, а у брата актрисы есть сестра.
   - Помилосердствуйте! - взмолилась Альтгот при виде  его  лица.  -  Вы
сидите в экипаже, а вид у вас такой, будто вы душите врага. Вы сидите  в
экипаже!
   - Вместо брата по Милану разгуливает простодушный белокурый  немец  и
вербует иностранных актеров, знакомых ему по его  деятельности  в  одном
берлинском агентстве. Ночью происходит  инсценированное  нападение,  наш
кавалер успевает лишь сказать несколько слов ободрения своей даме, затем
разбойники разлучают парочку, - он  приходит  в  себя  только  у  них  в
пещере. Вот горе: они не берут выкупа. Черт побери, они требуют какой-то
расписки. Запасшись  протоколом  комического  приключения,  за  подписью
самого кавалера, белокурый импрессарио перевоплощается в кавалера,  дает
интервью, будоражит пол-Европы первостатейным берлинским скандалом.
   Сдавленный вопль - и Альтгот упала на подушки.
   - Что это даст вам? - пролепетала она.
   - Бескорыстное наслаждение  житейской  суетой,  -  пояснил  Терра.  -
Кавалер  занимает  высокий  дипломатический  пост.  Его  коллегу,  более
удачливого  любовника  актрисы,  удар  поразит   не   меньше:   актриса,
собственно, в него и метила. А брат ее действует во имя морали.
   - Вы настоящий дьявол! - простонала Альтгот.
   - Нет. Сочинитель комедий, - сказал Терра.
   Она тихонько охала и вдруг встрепенулась.
   - Выходите немедленно.
   - Как это так? Мы в открытом поле.
   - Выходите, я не могу показаться с вами в Берлине. Еще  немного  -  и
пойдут слухи об этой дикой истории. Они подтвердятся,  центром  действия
окажется дом Ланна, на всех нас станут пальцем показывать. - И она  сама
подняла дрожащий палец. В паническом ужасе она уже лицезрела перед собой
катастрофу. - Все, кто увидит меня сегодня с вами, подумают, что  это  я
подстроила,  -  тогда  я  погибла,  все  гостиные  закроются  для  меня.
Выходите! - трагически потребовала она.
   - Довезите меня до остановки омнибуса, - холодно потребовал Терра.
   Доехав до остановки, он вышел.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА I

Подъем

   Мангольф заболел от разразившегося  скандала:  Леа  Терра,  затеявшая
его, одержала верх. Целое утро лихорадочно листал  он  газеты  с  первой
версией,  где  была  дана  еще  неполная  картина   этого   невероятного