ok~q долги Японии и Китаю...
-  Финансовое  положение страны дня нас не является  секретом.  Но
есть очень интересные предложения американцев, англичан, французов
и  германцев. Япония тоже стремится скорее вложить деньги  в  нашу
экономику, - ответил мистер Джэссон.
-  И  русские начали вкладывать деньги в развитие Кореи. Бринер  и
Нищенский, граф Кейзерлинг и Шевелев..., - дополнил тот же молодой
человек.
-  Информируя  вас  о  взглядах значительного  количества  молодых
людей, группирующихся вокруг газеты "Тоннип", мы хотели бы,  чтобы
вы  поняли,  что  время летит, в стране пробуждается  национальное
самосознание и, главное, мы боимся опять оказаться яблоком раздора
между  соседними  империями. Мы хотим стать  подлинно  независимым
государством,  добрым  соседом  и торговым  партнером  для  Китая,
России и Японии. От засилья китайцев мы уже избавились, российские
экономические  интересы здесь ничтожны, а преодолеть экономическое
влияние  Японии мы надеемся с помощью Америки.
-  А  каким образом вы надеетесь избежать военного захвата  страны
Японией? - по-прежнему бесстрастно поинтересовался Минаев.
-  Пока  мы  полагаемся на существующий между  Японией  и  Россией
договор,  но  в  будущем  полагаем создать боеспособную  корейскую
армию.
- А что думают о вашей программе японцы?
-  Они хорошо осведомлены о деятельности нашей партии и уверили  в
своей благожелательности, - твердо ответил мистер Джэссон.
-  Неприятно  говорить неприятное, но вы, на  мой  взгляд,  весьма
наивны,  -  с  извиняющейся улыбкой произнес поручик Минаев.  -  О
нашем  разговоре я поставлю в известность господина посланника,  а
он в свою очередь Министерство иностранных дел. Лично же я считаю,
что вы ввергните Корею в пучину бед.
Тут по едва заметному жесту хозяина дома опять заиграл оркестр,  и
кисаньки продолжили танцы.
Вскоре   русские  офицеры  откланяюсь  и,  сопровождаемые  прежним
чичероне, ушли в русскую миссию.

Выслушав пожелание полковника Путяты внимательней присмотреться  к
деятельности  партии  "Тоннип  Хёпхве"  и  вспомнив  свое   первое
знакомство в такой необычной и таинственной обстановке если и не с
руководством  партии,  то  с  лицами,  занимающими  в  ней  видное
положение,   прапорщик   Ивашников   тем   же   вечером   попросил
возвращавшегося из города поручика Минаева зайти к нему.
-  Полковник  Путята старый и опытный разведчик -  дальневосточный
волк,  он  нюхом чувствует главную опасность и уделяет ей основное
внимание,  - согласился поручик. - На днях приезжает представитель
нашего  министерства  финансов господин  Алексеев,  который  имеет
поручение  укрепить позиции русского капитала в Корее.  А  финансы
всегда  теснейше связаны с политикой. Полковник Путята досконально
ознакомился с нашими докладами господину посланнику и рапортами  в
округ  и  сейчас  его  интересует  каждая  мелочь,  деталь,  любой
штришок, чтобы сделать заключение и подсказать господину Алексееву
шаги  в  нужном  направлении. В нашем деле нюансы  имеют  огромное
значение.   Встретьтесь  на  днях  со  своей  пассией,  прапорщик,
поговорите с ней на подсказанную вам тему.

Ким  Де-кун уже несколько месяцев жила в Сеуле у своего дядюшки  и
целиком погрузилась в благотворительную деятельность. От Ен Пан-са
прапорщик  Ивашников слышал, что она активно  работает  в  женском
просветительском обществе, создавала школы для ребятишек и вела  в
них  уроки. Как-то он увидел ее на улице в компании молодых людей,
среди  которых  узнал и одного из писак газеты "Тоннип",  в  своих
g`lerj`u  нападавшего на русских, но она или не заметила его,  или
сделала  вид,  что  не знает. И встречались то они  всего  дважды.
Встречи  эти были натянуто холодными. Ким Де-кун отводила глаза  и
бормотала  что-то о независимой и процветающей Корее и  решительно
отклоняла  его  приглашения зайти выпить  чаю  к  нему  в  миссию.
Ивашников  огорчался,  но хорошо понимал её.  Быть  в  стороне  от
потрясавших страну событий она не могла.
Понимая, что встретиться на улице с русским офицером Ким Де-кун не
пожелает,  Ивашников  несколько дней подряд в послеобеденные  часы
ходил  в  корейской одежде у дома ее дядюшки, и все-таки дождался,
когда она вышла на улицу. Пройдя немного следом, он догнал девушку
и,  стараясь придать себе беспечный вид, весело поздоровался.  Ким
Де-кун  радостно улыбнулась в ответ, но тут же смешалась  и  стала
надменно-официальной.  От  совместной прогулки  она  отказалась  и
нерешительно  попросила не искать с ней больше  встреч.  Ивашников
обиделся  и  сказал, что не столь уж часто он ее видит,  не  более
одного  раза  в месяц. Ким Де-кун согласно кивнула, но  уже  более
твердо велела оставить ее.
Осенью,  в  начале  сентября  в  Сеул  прибыл  коммерческий  агент
министерства   финансов   Алексеев.  И  начались   официальные   и
неофициальные визиты во дворец короля.
Незадолго до этого корейский король Кочжон принял титул Хоан-чже -
императора,  и  ему было весьма лестно получить из  рук  господина
Алексеева  депешу от русского царя, в которой его именовали  новым
титулом. Насколько слаб человек! Свежеиспеченный император растаял
настолько  от  того,  что император громадной  российской  империи
обращался  к  нему  как  равный к равному,  что  уступил  уговорам
поверенного   в  делах  России  господина  Шпейера   и   господина
Алексеева,  распустил кабинет министров, в котором опять  набирали
силу  сторонники  сближения с Японией, и назначил  новый  кабинет,
целиком из приверженцев России.

Однажды  в середине октября, возвращаясь с прогулки за городом  на
своем  Аметисте, прапорщик Ивашников увидел Ким Де-кун,  идущую  в
сторону  русской  миссии,  до которой было уже  рукой  подать.  Он
остановил  коня.  Обгонять  девушку ему  показалось  неудобным,  а
догнать  и  пойти рядом - невозможным. Он сдерживал  нетерпеливого
Аметиста  и  наблюдал,  как девушка подошла  к  воротам  миссии  и
заговорила  с  вышедшим  навстречу  караульным  начальником.   Тот
выслушал ее и махнул рукой Ивашникову, давая понять, что гостья  к