нему. Ивашников, обрадовавшись, мигом домчал к воротам, спрыгнул с
коня,  бережно  взял  руку  девушки и поцеловал  ее,  из  озорства
легонько   пощекотав  недавно  отпущенными  щегольскими   усиками.
Поднимая  голову, Ивашников неожиданно для себя поймал оценивающе-
настороженный   взгляд   девушки,  тут  же   сменившийся   деланно
приветливой улыбкой.
-  Иван,  -  обратилась она к нему, - я веду занятия в  школе  для
детей  правительственных  чиновников, и  сейчас  мы  знакомимся  с
географией  соседних  стран.  Ты  хорошо  уже  владеешь  корейским
языком,  и  я  подумала, что сумеешь рассказать о  России.  Найди,
пожалуйста, время в ближайшие дни и приходи в дом моего дядюшки.
-  Давай обсудим этот вопрос у меня, - предложил Ивашников,  -  за
чашкой чая. Я ведь не знаю, что именно должен говорить.
Девушка  отклонила  предложение. - Расскажи, что  найдешь  нужным.
Детям будет интересно все.
Ивашников  проводил  ее  до угла улицы,  они  поболтали  о  всяких
пустяках, а дальше Ким Де-кун просила ее не провожать.
- Жду, - напомнила она.

Через два дня Ивашников отправился на урок. Он изрядно волновался,
mn  урок,  по оценке Ким Де-кун прошел успешно. Ивашников  вкратце
рассказал  об  истории России и немного о самом  близком  к  Корее
городе  Владивостоке. Он старался, конечно же,  преподнести  товар
лицом, был красноречив и убедителен, дети слушали с интересом,  да
и Ким Де-кун заслушалась.
После  урока, отпустив детей, Ким Де-кун пригласила его к себе.  В
маленькой, по девичьи чистой и нарядно убранной на европейский лад
комнате  она  угостила  его  пирожками  с  начинкой  из  лепестков
хризантем и фруктами.
-    Скажи,  Иван, - по-детски бесхитростно перешла она к  главной
причине  приглашения Ивашникова, - что за большой сановник приехал
недавно из Петербурга?
-  Коммерческий  советник министерства финансов  Алексеев  приехал
помочь  императору Коан-му разобраться в финансах вашей империи  и
взыскать деньги на выплату долга Японии и Китаю.
- И только?
- Ну конечно, это уже всем известно.
- Тогда почему император уволил так много министров?
- Императору виднее...
- Но очевидно, что это связано с приездом господина Алексеева.
- Всё может быть, - пожал плечами Ивашников, - мне это неведомо. Я
лишь офицер в маленьком звании.
-  Иван,  - после недолгого колебания с явным   волнением  жалобно
сказала  девушка, - помнишь, год назад ты просил  узнать,  сколько
поступает  в  казну денег от таможенных сборов? Я  тогда  принесла
тебе ту толстую книгу с записями. Потом я сильно мучилась, что  ты
считаешь моего отца вором.
Прапорщик отвел глаза и беспомощно развел руками.
-  К  такому же выводу пришло и твое начальство. Господин Алексеев
узнает  о  таможенных сборах и выгонит моего отца. Но вот недавно,
совершенно   случайно,   я   оказалась   свидетельницей   тяжелого
объяснения  между  моим  отцом  и  мистером  Броуном.  -   И   она
нерешительно замолчала.
Ивашников насторожился, - Продолжай, девочка...
-  Я  ездила  домой.  Утром  мы с отцом  разговаривали  у  него  в
кабинете, когда слуга доложил, что прибыл мистер Броун. Я вышла  в
соседнюю  комнату и начала помогать маме по дому. Я  слышала,  как
мистер  Броун  громко кричал на отца, а потом  вышел  багровый  от
гнева.  Отец шел за ним и повторял, что японцы, пользуясь  победой
над  китайцами, хозяйничают в стране и заставляют его не  облагать
таможенными и ластовыми сборами их суда. Мистер Броун остановился,
обернулся  и  сказал,  что к русским попали  отчеты  о  таможенных
сборах,  и  они  нашли их сильно заниженными, а недавно  прибывший
господин  Алексеев  сообщил об этом королю!  Но  сообщил  в  такой
форме,  что  вся  вина ложится на мистера Броуна. Королю  пришлось
издать  указ о лишении мистера Броуна должности главного комиссара
корейских   таможен  и  советника  министерства  финансов,   и   о
назначении на эти важнейшие посты русского - господина Алексеева!
-  Ясно,  -  подумал  Ивашников, - вот чем объясняется неожиданное
падение Броуна и возвышение Алексеева.
-  Иван,  -  умоляюще произнесла Ким Де-кун, -  попроси  господина
Алексеева не прогонять моего отца. Ведь я знаю, что тебя в русской
миссии слушаются все, - бесхитростно польстила она.
- Я всего лишь маленький офицер, - опять признался Ивашников.
- Но сделай, что сможешь, - настаивала Ким Де-кун. Потом она опять
угощала его пирожками, соком, фруктами.
-  Говорят, ты выдвигаешься чуть ли не в руководство партии Тоннип
Хёпхве, - заметил Ивашников, - Я рад твоему успеху.
-  Кто говорит? Ен Па-са? - гневно раздула ноздри девушка. - Да, я
знаю  об  этой  партии, но ничего общего с ней не имею,  занимаюсь
khx| созданием корейских школ и образованием детишек.
Уже темнело, и Ивашникову нужно было спешить в миссию, сегодня  он
заступал караульным начальником.

Следующим днем прапорщика вызвали к полковнику Путяте. В небольшом
домике  за зданием миссии уже находились поручик Минаев,  господин
Алексеев,  полковник  Путята  и  недавно  переведенный  из  Японии
министром-резидентом  в Корею господин Шпейер;  прежний  посланник
Вебер   был  назначен  посланником  в  Мексику.  Войдя,  прапорщик
Ивашников доложил о прибытии, и ему предложили сесть.
-  Расскажите нам, прапорщик, о вчерашнем разговоре с девушкой,  -
велел полковник Путята.
Ивашников  понял,  что  поручик Минаев уже передал  им  содержание
разговора, и от него ждут лишь личных впечатлений. Пересказав, как
можно  подробнее, беседу с Ким Де-кун, Ивашников ожидал  услышать,
что  он  может  быть  свободен,  но  полковник  Путята  не  спешил
отпускать.
-  Вы  показались мне наблюдательным и думающим молодым человеком.
Постарайтесь припомнить свои ощущения в ходе беседы,  не  касаясь,
естественно, свойственных вашему возрасту, - грубовато пошутил он.