Отсюда и карьера...
В  конце  июля,  накануне  визита в Россию германского  императора
Вильгельма  II,  Сергея  Юльевича  информировали,  что   Муравьева
посетил  германский  посланник князь Радолин  и,  в  числе  других
вопросов предстоящего визита, вскользь поинтересовался, как  долго
Россия  думает  пользоваться китайской гаванью  Цзяочжоу.  На  это
Муравьев ответил, что Россия не собирается отказываться от стоянки
для  своей  Тихоокеанской эскадры и предстоящей зимой. Как  теперь
догадался  Сергей  Юльевич,  это был первый  пробный  шар.  Вскоре
последовали и другие настойчивые шаги весьма вязких германцев.
В  первый же день по прибытию германского императора Вильгельма II
в  Петергоф, по принятому обычаю, устраивался парадный официальный
обед.  Не  успел  Сергей Юльевич приехать к  назначенному  часу  в
Петергоф,  как  к нему подошел один из состоявших  при  Вильгельме
офицеров  и  сказал,  что  германский  император  желает   с   ним
познакомиться,  и  прямо сейчас просит зайти  в  его  апартаменты.
После недолгой беседы Вильгельм заявил, что он знает, какой Сергей
Юльевич мудрый и выдающийся государственный деятель, а потому, как
совершеннейшее  исключение,  жалует  ему  орден  Черного  Орла!  И
добавил,  что этот орден жалуется лишь царским особам и  министрам
hmnqrp`mm{u  дел, а для него, министра финансов, он делает  особое
исключение,  так  как это исключение еще никогда  не  делалось.  И
вручил орден.
Через  несколько  дней,  в  Петербурге,  князь  Радолин  еще   раз
пригласил Сергея Юльевича к своему императору и тот заговорил, что
желательно  было бы установить боевые пошлины против  американской
сельскохозяйственной  продукции,  наводнившей  европейские  рынки.
Сергей  Юльевич  ответил,  что лучше было  бы  установить  прочные
союзные  отношения между Россией, Германией и Францией, к  которым
примкнут  и  остальные  государства Европы.  Этот  континентальный
единый  международный  союз  освободит  Европу  от  тех  тягостей,
которые  она на себя наложила для взаимного соперничества.  Европа
неизбежно   расцветет   и  установит  на   долгие   времена   свое
доминирующее  положение  над всем миром.  Сейчас,  вспоминая,  что
орден  Черного  Орла германский император вручил ему  в  Китайском
садике  отведенных  ему в Петергофе апартаментов,  Сергей  Юльевич
понимал,  что  разговор о боевых пошлинах против североамериканцев
был  всего  лишь  отвлекающим маневром, а эту взятку  он  получил,
чтобы не противодействовал Германии в ее восточной политике.
Вскоре  после отъезда германского императора, Сергей Юльевич  имел
встречу  по  какому-то  делу  с генерал-адмиралом  великим  князем
Алексеем  Александровичем,  и  тот рассказал,  со  слов  государя-
императора,  что,  когда  вдвоем  с  германским  императором   они
возвращались   однажды  в  экипаже  мирно  из  какой-то   поездки,
Вильгельм,  совершенно бесцеремонно, спросил, будет  ли  император
Николай  возражать, если Германия займет порт Цзяочжоу для стоянки
своих  кораблей.  Государь человек крайне деликатный,  к  тому  же
Вильгельм  был  его  гостем, и ему было  весьма  неловко  отказать
категорически.  Но  что он ответил, великому князю  он  так  и  не
сказал. Кажется, по своему мягкому характеру государь-император не
смог  прямо отказать в этой в высшей степени некорректной просьбе,
а  германский  император коварно истолковал, что русский  государь
дает на это свое благословение, и решил этим воспользоваться.
И  тогда  германцы принялись развивать успех. В начале  октября  к
товарищу  министра  иностранных дел  Ламздорфу  явился  германский
поверенный в делах Чиршки, князь Радолин был в отпуске, и  заявил,
что в ближайшем будущем германские военные корабли имеют намерение
зайти  в  Цзяочжоу,  и  что  устная договоренность  об  этом  была
достигнута между императорами в Петергофе.
Владимир Николаевич Ламздорф человек прекрасный, отличного сердца,
друг  своих друзей, в высокой степени образованный, хотя и  кончил
только  пажеский корпус, весьма глубоко знает все  секретные  дела
министерства, но очень осторожный. Он спокойно выслушал  Чиршки  и
ответил,  что  Россия  получила право на  стоянку  своих  кораблей
только  на  прошедшую зиму, а сейчас там русских  кораблей  нет  и
неизвестно, с каким лицом китайцы встретят там внезапное появление
германских военных кораблей.
Немцы  поняли позицию русского МИД однозначно, что у них развязаны
руки,  а вскоре последовало сообщение об убийстве в Шаньдуне  двух
германских  миссионеров.  Но и тогда  еще  Вильгельм  II  опасался
жесткой  позиции  России  и  послал  государю  телеграмму,   чтобы
развеять  все  сомнения. И государь-император дал столь  нужный  в
высшей  степени  коварному  Вильгельму  ответ,  что  он  не  может
одобрить  либо  не  одобрить его распоряжения  послать  германскую
эскадру  в  Цзяочжоу, так как недавно узнал, что эта  гавань  была
занята русскими кораблями только на одну зиму. Естественно,  немцы
обрадовались, ведь Россия формально отказывается от  всех  прав  и
претензий  на  эту гавань, и буквально в тот же  день,  14  ноября
1897 года германская эскадра была в Цзяочжоу.
В  высшей  степени  некорректные действия германского  императора,
bnqonk|gnb`bxecnq  молодостью  и  деликатностью  государя,  внесли
известные  затруднения  в  деятельность графа  Муравьева.  Он  был
поставлен  в неудобное положение, ведь Цзунли-ямынь в  свое  время
обещал  сохранить за Россией преимущественное право на эту гавань,
и  у  него  были  все  основания опасаться,  что  и  другие  нации
набросятся на китайские порты севернее английской зоны влияния.
Муравьев,  заручившись  известной поддержкой  императора  Николая,
принялся,  было, по дипломатическим каналам настаивать  на  выводе
германской эскадры из Цзяочжоу, предлагая потребовать от китайской
стороны  наказания  виновников гибели миссионеров,  и  угрожал  не
только  ввести  в  Цзяочжоу  русскую  эскадру,  но  и  вовлечь   в
Шаньдунский инцидент другие державы, имея в виду Англию, с которой
Германия имела натянутые отношения.
Сергея Юльевича тоже возмутило весьма коварное поведение Германии.
Ведь  не  минуло еще и двух месяцев, как из Пекина вернулся  князь
Ухтомский, ездивший туда вручать Ли Хунчжану первый миллион взятки
и которого он просил, будучи уверенным в известной расслабленности
берущих,  убедить китайскую сторону согласиться  все  же  на  нашу
линию  от  трансманьчжурской магистрали  к  Желтому  морю.  Но  Ли
Хунчжан  категорически отказал Ухтомскому, заявив, буквально,  что