характерно подчинение воли работника той или иной сознательной цели как
закону. Эта целенаправленная воля необходима тем более, чем менее труд
увлекает сам по себе, т. е. чем менее он схож с животнообразным трудом --
игрой естественных сил.

Так, согласно историческому материализму, в процессе труда изменилась сама
природа человека; создав же человека, создав общество, труд тем самым
изменил и свою природу.

Итак, до возникновения общества прошли сотни тысяч лет, в течение которых
доисторический предок человека трудился, но труд его еще носил
животнообразный характер. Это был долгий путь от "примитивной организации
стада обезьян, берущих палки", до состояния "людей, объединенных в клановые
(т. е. в родовые, наидревнейшие. -- Б. П.) общества..." .

Энгельс пишет, что от начала труда прошел огромный период, "прежде чем
первый камень при помощи человеческой руки был превращен в нож". При этом
он имел в виду данные этнографов о живущих на земле народах, пользующихся
еще каменными ножами, что явствует и из упоминания им в других местах о
"каменных ножах" у огнеземельцев и их употреблении в обрядах у других
народов. Он подчеркивал этим примером, что даже самые примитивные орудия
современного человека бесконечно далеки от тех, какими пользовался его
обезьяноподобный предок.

Как не понять, что сопоставление, данное Энгельсом, имеет целью показать
именно тот результат, к которому привел человека труд, а вовсе не исходный
пункт этого процесса. В исходном пункте -- обезьянья рука, выполняющая
примитивнейший труд, в результате -- человеческая рука, вооруженная
каменным ножом и другими, все более усложняющимися орудиями, как и
возможностью создавать творения скульптуры, музыки и т. д.

Маркс подчеркивал, что производство и употребление орудий являются
специфическим достоянием человека, но при этом считал нужным оговорить,
что, хотя в несоизмеримой степени и с иным качественным значением,
некоторые виды животных все же создают и употребляют орудия. То же отмечал
Энгельс: "И животные в более узком смысле слова имеют орудия, но лишь в
виде (правильнее перевести -- в качестве. -- Б. П.) членов своего тела:
муравей, пчела, бобр..." . Роль орудий у животных, правда, не идет ни в
какое сравнение с их значением и развитием у человека. Если, однако, мы не
хотим, чтобы за словами "труд создал самого человека" могло укрываться
представление об идеях, творческой мысли человека, проявившихся в
возникновении труда, в изобретении орудий, мы должны всячески подчеркнуть
эти замечания Маркса и Энгельса о том, что, хотя и в зародышевой форме, в
узком смысле орудия и труд были у животных до возникновения человека. Что
значит: животные имеют орудия лишь в качестве членов своего тела? Энгельс
не случайно назвал пчелу, а не жука, бобра, а не зайца, вообще он писал не
просто о животных, а о некоторых видах. Известно также, что о
животнообразном труде пчелы писал Маркс, указывая не на ее жало, а на ее
восковые ячейки. Не представляет труда объяснить, почему Энгельс выбрал
именно муравьев, пчел и бобров: об их сооружениях много написано. Эти виды
создают искусственные, т. е. предварительно обработанные, комплексы
предметов, помещаемые между ними и средой (муравейники, соты,
гидротехнические сооружения). Данные виды пользуются этими искусственными
изделиями как раз в качестве членов своего тела, т. е. это
"экзосоматические органы". Изготовление и употребление их является
инстинктом данного вида. Это сложный наследственный безусловный рефлекс.
Список видов, имеющих орудия, хотя число таких видов в общем весьма
невелико, конечно, не исчерпывается тремя наиболее популярными примерами,
приведенными Энгельсом.

Возьмем такой пример: дятел не мог бы раздалбливать еловые и сосновые
шишки, держа их в лапах; сначала он выдалбливает в толстой ветви
углубление, в которое, как в станочек, вставляет шишку, причем благодаря
конусообразности такого желобка или углубления может использовать его для
тысяч шишек разных калибров. Здесь налицо все признаки искусственного
орудия. Мышка-малютка берет листок, разрезает его на тонкие ленточки,
особыми движениями создает из них плетеный кошелек, служащий затем основой
для висячего гнезда, набитого мягким материалом. Примеры из области
строительства гнезд, нор, берлог, заслонов более обильны. Паутина паука
представляет собой настоящее орудие охоты. Хорошо известны "хатки", плотины
и каналы бобров. Бобры валят деревья, перегрызая стволы внизу, очищают их
от ветвей, разгрызают на куски и из этого материала, сплавляемого по воде
(иногда по специально вырытым для этого узким каналам), а также из
сгребаемого песка, ила и мелких ветвей строят на берегах сложные
многокамерные жилища с подводными и надводными выходами. Для удержания воды
в реке на одном уровне служат плотины, опирающиеся на вертикальные сваи и
достигающие в длину до 600 метров, которые бобры располагают в зависимости
от особенностей течения и местности -- то поперек реки, то в форме дуги, то
с выступающим в середине углом. Иногда эта деятельность бобров совершенно
преобразует лесную речку, превращая ее в цепь прудов. Подобные примеры
давно описаны зоологией. Большое внимание привлекли данные (Н. Н.
Ладыгина-Коте, Г. Ф. Хрустов) об искусственных подправках, улучшениях,
выпрямлении палочек, которыми шимпанзе пользуется для извлечения пищи из
полых предметов.

Словом, животные могут и расчленять элементы окружающей природы, и
соединять их по-новому, и противопоставлять одни элементы природы другим.
Во всем этом нельзя видеть абсолютную специфику человеческих орудий. Ни
геометрическая правильность, фиксированность формы орудий, ни, напротив, их
известная вариабельность, приспособление стереотипа к особенностям
наличного материала и условиям среды не дают оснований для домысла о
наличии у животных абстрактных понятий, творческой мысли. Первобытная
мифология заключает, что раз бобры так умело строят, следовательно, они
обладают человеческим разумом и душой. Наука отбрасывает такую логику. Хоть
пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых архитекторов,
это вовсе не свидетельствует о наличии у нее специфически человеческого
мышления. Древнейшие искусственно оббитые нижнепалеолитические кремни, в
большинстве имеющие случайную, атипическую форму, далеко уступают в
совершенстве восковым ячейкам пчелы. Тем не менее А. Я. Брюсов видел
важнейший аргумент против применения к нижнему палеолиту понятий "стадо" и