прирученные, следовательно уже измененные посредством труда, выращенные
человеком животные". Выше я показал, что эта тема и посейчас ждет
разработки, и даже серьезные специалисты еще путают "приручение" животных с
"одомашниванием". Здесь это важно подчеркнуть для охлаждения пылкой
фетишизации роли именно механических орудий в становлении столь сложного
феномена, как человек. Среди прочих средств труда Маркс ставит
"механические средства труда", т. е. собственно орудия, лишь на более
важное место, чем средства труда, служащие для хранения чего-либо .

Другая важная мысль К. Маркса, относящаяся к понятию животнообразного
труда: в переносном смысле могут быть "естественные орудия", т. е. не
подвергнутые предварительной обработке, но все же уже "на первых ступенях
человеческой истории", у "древнейшего человека" роль орудий и оружия играли
обработанные камни и т. п.; "вообще, когда процесс труда достиг хотя бы
некоторого развития, он нуждается уже в подвергшихся обработке средствах
труда" . В общем неправомерно говорить о каком бы то ни было труде, в том
числе животнообразном инстинктивном труде некоторых видов животных, в
отличие от жизнедеятельности всех остальных, там, где нет изготовления
орудий или средств труда, т. е. изменения каких-либо элементов внешней
среды специально для воздействия ими на другие элементы внешней среды.
Поэтому понятие "естественные орудия" напоминает "холодное тепло", а
"искусственные орудия" -- выражение, аналогичное "масляному маслу".

Одно из недоразумений по поводу понятия "инстинктивный труд" следует
рассмотреть специально. Противопоставление понятий "инстинктивный" и
"сознательный" известно, им пользовались прошлые поколения ученых и
писателей, это противопоставление налицо в цитированных местах из Маркса и
Ленина. Если перевести их на термины современной нейрофизиологии, то это
синонимы понятий: "находящийся в рамках первой сигнальной системы" и
"принадлежащий второй сигнальной системе". Но это не имеет никакой связи с
вопросом о соотношении безусловных и условных рефлексов. Некоторые
зоопсихологи уже давно пытаются использовать павловское понятие
индивидуально приобретенного опыта, т. е. прижизненного навыка, или
условного рефлекса, для того, чтобы соединить это понятие в некое целое с
человеческим мышлением, или сознанием, и противопоставить это мнимое целое
понятию "инстинкта" как чисто врожденного, наследственного автоматизма
действий. На деле у высших животных не бывает безусловных рефлексов, никак
не связанных с условнорефлекторным регулированием их протекания, а с другой
стороны, нет и условных рефлексов, не служащих для регулирования протекания
безусловных рефлексов. Например, почти все классические опыты школы Павлова
выясняли роль условных раздражителей в торможении или стимулировании
пищевого безусловного рефлекса. Вся индивидуальная деятельность
анализаторов высших отделов нервной системы служит лишь для наиточнейшего
определения целесообразности или нецелесообразности вступления в действие
того или иного из наследственно заложенных в организме безусловных
рефлексов и для их протекания с наибольшей "пригонкой" к конкретным
особенностям объекта, среды.

Итак, некоторые авторы под предлогом возражений против понятия
"инстинктивный труд" предлагают оторвать условные рефлексы от безусловных
(инстинктов) и трактовать условнорефлекторную деятельность как
самодовлеющую, психическую, духовную. Принять эту позицию значило бы далеко
уйти от учения И. П. Павлова.

Если слишком трудно укладывается в сознание археологов и антропологов
понятие "инстинктивный труд" применительно к деятельности археоантропов и
палеоантропов, если оно наталкивается на укоренившиеся привычки мышления и
словоупотребления, то лучше уж отказаться от второго слова в этом
выражении, чем от первого.

Я хочу сказать, что, может быть, применительно к тем временам следует брать
слова "труд", "орудия" в кавычках. Этим мы выражали бы существенное отличие
от собственно человеческого труда и от его орудий. Может быть, применение
кавычек -- недостаточно эффективное средство и нужны просто какие-то другие
термины. Вероятно, если подыщется другое слово для обозначения оббитых
камней троглодитид, их изготовления и употребления, то суть не очень
пострадала бы. Но вот если отказаться от слова "инстинктивный" --
пострадала бы именно самая суть дела .

Обыденный "здравый смысл" -- плохой советчик, когда дело идет о
доисторических временах. Все ему кажется "очень просто": археоантропы и
палеоантропы -- это люди с той же сущностью, с теми же потребностями, что и
мы, только находящиеся, так сказать, в положении робинзонов -- голые, почти
безоружные, ничего не умеющие. "Первый англичанин" (как называли
"пильтдаунского человека") терпит бедствие, но как всякий джентльмен он при
первой возможности постарается затопить камин, съесть бифштекс. Откуда
взялись у него, однако, потребности согреваться или есть жареное мясо,
отличающие его от животных? Все "очень просто": эти и другие потребности
как раз и отличали его от обезьян, а средства для их удовлетворения ему
понемногу подсказал его ум, который открыл эти средства в изготовлении
орудий, в действиях коллективом и т. д.

Маркс показал, что в конечном счете производство предшествует
"потребностям", так как предопределяет конкретную форму потребления: "Голод
есть голод, однако голод, который утоляется вареным мясом, поедаемым с
помощью ножа и вилки, это иной голод, чем тот, при котором проглатывают
сырое мясо с помощью рук, ногтей и зубов. Не только предмет потребления, но
также и способ потребления создается, таким образом, производством, не
только объективно, но также и субъективно. Производство, таким образом,
создает потребителя". Производство создает потребление, создавая
определенный способ потребления и его притягательную силу, т. е.
"потребность". Ничего этого нет ни у обезьян, ни у троглодитид в
доисторическую эпоху первобытной дикости, по отношению к которой мы вправе
говорить лишь о потреблении в физиологическом смысле, но не о потребностях
в психологическом смысле, ибо оно не имеет той субъективной "притягательной
силы", "цели", которая, по нашим обычным представлениям, предшествует
производству. Маркс ярко подчеркивает противоположность этих состояний:
"Когда потребление выходит из своей первоначальной природной грубости и
непосредственности, -- а длительное пребывание его на этой ступени само
было бы результатом закосневшего в природной грубости производства, -- то