окрестность наводнят перед нами - как потом выбираться будем?
   -  Разрази  их  громы  небесные!  Этого  только  недоставало!  А   не
ошибаешься ли ты, пан Михал? Волки обычно  позади  коша  тянутся,  а  не
впереди мчатся.
   - Те, что в стороне, собираются со всей околицы и за кошем  плетутся,
а кто впереди, поджавши хвост удирают. Погляди направо:  видишь,  зарево
меж деревьев!
   - Господи Иисусе, царь иудейский!
   - Тише, сударь!.. Будет когда конец этому лесу?
   - Вот-вот кончится.
   - А дальше поле?
   - Поле. О господи!
   - Тихо!.. А за полем другой лес?
   - До самого Матчина.
   - Хорошо! Лишь бы на поле этом не настигли! Доберемся благополучно до
второго леса - считай, мы дома. А теперь давай  к  нашим!  Счастье,  что
княжна с Редзяном на Бурляевых лошадях.
   Друзья пришпорили коней и нагнали едущих впереди Редзяна с Еленой.
   - Это что за зарево справа? - спросила княжна.
   - Не стану скрывать, любезная панна! - отвечал  маленький  рыцарь.  -
Татары это, верней всего, вот что.
   - Иисусе, Мария!
   - Не бойся, княжна! Головой клянусь, мы от них  уйдем,  а  в  Матчине
наши хоругви.
   - Быстрей, ради бога, быстрее! - воскликнул Редзян.
   И без лишних слов все четверо понеслись  как  ночные  мороки  дальше.
Деревья стали редеть, лес кончался, и зарево несколько побледнело. Вдруг
Елена обернулась к маленькому рыцарю.
   - Любезные судари! Поклянитесь, что не отдадите меня живой! - сказала
она.
   - Не отдадим! - ответил Володыёвский. - Клянусь жизнью!
   Не успел он договорить, перед  ними  показалась  поляна,  ровная  как
степь, с противоположного конца, примерно в четверти мили  от  путников,
окаймленная черной полосой леса. Плешина эта, открытая на  все  стороны,
серебрилась от лунного света: каждый бугорок на ней был виден как днем.
   - Вот самое гиблое место! - шепнул Заглобе Володыёвский. - Если они в
Черном Острове, обязательно на прогалину эту выйдут.
   Заглоба ничего не ответил, только крепче упер пятки в бока лошади.
   Они  были  уже  посреди  поляны,  лес  на   противоположной   стороне
приближался,  рисовался  все  отчетливее,  как  вдруг  маленький  рыцарь
протянул руку к востоку.
   - Гляди, - сказал он Заглобе, - видишь?
   - Кусты вижу вдалеке, заросли...
   - Кусты-то шевелятся. Погоняй коней, теперь  уж  они  нас  непременно
заметят!
   Ветер засвистал в ушах беглецов - спасительный лес с каждой  секундою
был ближе.
   Вдруг с  правого  краю  поляны,  откуда  надвигалась  темная  лавина,
докатился сперва рокот, подобный  гулу  морских  волн,  а  затем  воздух
всколыхнул многоголосый вопль.
   - Увидели! - взревел Заглоба. - Псы!  Нечестивцы!  Дьяволы!  Лиходеи!
Волки!
   Лес был так уже близко,  что  беглецы,  казалось,  ощущали  свежее  и
холодное его дыханье.
   Но и туча татар принимала все более явственные очертанья;  темная  ее
масса вдруг  начала  ветвиться  -  словно  гигантское  чудище  выпустило
длинные свои щупальца и тянуло их к беглецам  с  невероятной  быстротою.
Чуткое ухо Володыёвского уже различало отдельные выкрики: "Алла! Алла!"
   - У меня конь споткнулся! - крикнул Заглоба.
   - Ничего! - ответил Володыёвский.
   Но в голове у него один  за  другим  молнией  мелькали  вопросы;  что
будет, если не выдержат лошади? Что будет,  если  которая-нибудь  падет?
Резвые татарские бахматы обладали железной выносливостью, но они шли  от
самого Проскурова и не  успели  отдохнуть  после  бешеной  скачки  между
городом и первым лесом. Можно было, правда, пересесть на запасных, но  и
те устали. "Что будет?" - подумал Володыёвский, и сердце его забилось  в
тревоге - быть может, впервые в жизни: не за себя он боялся, а за Елену,
которую за время долгого путешествия полюбил,  как  сестру  родную.  Ему
хорошо  было  известно,  что  татары,  пустившись  в  погоню,  скоро  не
отстанут.
   - И пусть гонятся, ее им не видать! - сказал он себе и стиснул зубы.
   - У меня конь споткнулся! - во второй раз крикнул Заглоба.
   - Ничего! - повторил Володыёвский.
   Между тем они достигли  леса.  Тьма  поглотила  их.  Но  и  отдельные
татарские всадники были уже в нескольких сотнях шагов за спиною.
   Однако теперь маленький рыцарь знал, что делать.
   - Редзян! - крикнул он. - Сворачивай с барышней с большака на  первую
же тропку.
   - Слушаюсь, ваша милость! - ответил Редзян.
   Маленький рыцарь оборотился к Заглобе:
   - Готовь пистолеты!
   И схватился рукой  за  узду  лошади  своего  товарища,  заставляя  ее
замедлить бег.
   - Что ты делаешь? - вскричал шляхтич.
   - Ничего! Придержи лошадь.
   Редзян с Еленой меж тем быстро отдалялись. Наконец они  подскакали  к
месту, где большак круто сворачивал к Збаражу, а вперед  отходила  узкая
лесная тропа, наполовину скрытая ветвями. Редзян направил туда коней,  и
минуту спустя они с Еленой скрылись во мраке между деревьев.
   Володыёвский тотчас остановил свою лошадь и лошадь Заглобы.
   - Боже милосердный! Что ты делаешь? - взревел шляхтич.
   - Нужно задержать погоню. Иначе княжну не спасти.
   - Мы погибнем!
   - И пусть. Становись на обочину! Сюда! Сюда скорее!
   Друзья притаились во тьме под деревьями. Татарские  бахматы  меж  тем
приближались - весь лес гудел от бешеного топота копыт, как в бурю.
   - Вот и конец пришел! - сказал Заглоба и поднес к губам мех с вином.
   Не скоро от него оторвавшись, он тряхнул головой и воскликнул:
   - Во имя отца, и сына, и святого духа! Я готов умереть!
   - Погоди, погоди! - сказал Володыёвский. - Трое  вперед  вырвались  -