ход. У Звенигорода встретились они с варварами: Владимир и Мирослав ста-
ли теперь уговаривать Даниила возвратиться, но уже он не захотел. "Воин,
- говорил он, - вышедши раз на брань, должен или  победить,  или  пасть;
прежде я сам вас отговаривал идти в поход, а теперь вижу, что вы  трусы;
разве я вам не говорил, что не следует выходить  усталым  полкам  против
свежих? а теперь чего испугались, ступайте!"  Сеча  была  лютая,  Даниил
погнал половцев, но потерял коня и, видя, что все другие бегут,  побежал
и сам; а Владимир и Мирослав со многими другими  боярами  были  взяты  в
плен. Даниил прибежал в Галич и по ложной вести, что Изяслав с половцами
у Владимира, отправил все свои полки с братом Васильком на помощь  этому
городу; но как скоро бояре галицкие увидали, что князь остался без  пол-
ков, то подняли крамолу, и Даниил принужден был уехать в  Венгрию.  Цель
этой поездки состояла, как видно, в том, чтоб убедить нового короля Белу
IV не мешаться в галицкие дела и дать  время  Романовичам  управиться  с
врагами единоплеменными. Владимир Рюрикович освободился  из  половецкого
плена, но не мог занять Киева, где сидел уже Изяслав, а союзник его, Ми-
хаил черниговский, занял между тем Галич; таким образом,  у  Романовичей
осталась опять одна Волынь.
   Следующие годы прошли, как следует ожидать,  в  беспрерывной  борьбе:
враги Романовичей предприняли наступательное  движение  на  их  волость,
отправили войска с князьями болховскими к Каменцу, но бояре Данииловы  с
помощию торков поразили их и взяли в плен князей  болховских.  Михаил  и
Изяслав стали тогда присылать к Даниилу с угрозою: "Отдай нашу братью, а
не то придем на тебя войною". Даниил не исполнил их  требований,  и  они
навели на него ляхов, русь и половцев. Но польский князь, узнавши о раз-
битии своего отряда у Червеня, побежал назад, потопивши много  войска  в
реке Вепре; половцы же пришли не для того, чтоб  биться  с  Даниилом,  а
чтоб опустошить Галицкую волость, принадлежавшую  союзнику  их  Михаилу.
Тогда Романовичи в свою очередь предприняли наступательное  движение  на
Михаила; два раза мирились, и в последний раз Михаил уступил Даниилу Пе-
ремышль. Между тем в Киеве произошла перемена: князь Переяславля Залесс-
кого и Новгорода Великого, Ярослав Всеволодович, решился воспользоваться
усобицею на юге и утвердиться в Олеговой столице, как утвердился в Рюри-
ковой; с другой стороны, усиление врага его Михаила черниговского и  во-
обще усиление Ольговичей на  счет  Мономаховичей  могло  также  побудить
Ярослава вмешаться в дела юга, но, разумеется, он вмешался в дело не для
того только, чтобы дать перевес Мономаховичам над Ольговичами, как делы-
вал Мстислав торопецкий; оставя в Новгороде сына  Александра,  взявши  с
собою несколько знатных новгородцев, 100 человек новоторжан, полки пере-
яславские и ростовскую помощь от племянников, Ярослав  двинулся  к  югу,
опустошил область Черниговскую и сел на столе  в  Киеве,  выгнав  оттуда
Изяслава" Но страшные вести с северо-востока о  татарском  нашествии  не
позволили Ярославу долго оставаться в Киеве. Удалением  Ярослава  спешил
воспользоваться Михаил черниговский: он занял и Киев, отдавши Галич сыну
своему Ростиславу и отнявши Перемышль у Даниила, с которым надеялся лег-
ко теперь управиться, но обманулся в надежде, потому что как только  Да-
ниил получил весть, что Ростислав с дружиною отправился на литву, то по-
явился немедленно пред стенами Галича и стал говорить его жителям: "Люди
городские! до каких пор хотите вы терпеть державу иноплеменных  князей?"
Те закричали в ответ: "Вот наш держатель богом данный!" - и пустились  к
Даниилу, как дети к отцу, как пчелы к матке, как жаждущие воды к  источ-
нику, по выражению летописца. Епископ Артемий и дворский Григорий сперва
удерживали жителей от сдачи; но, видя, что не могут более удержать, яви-
лись к Даниилу со слезами на глазах, с осклабленным лицом, облизывая гу-
бы, поневоле сказали ему: "Приди, князь Данило! прими город". Даниил во-
шел в свой город и в знак победы поставил хоругвь свою на Немецких воро-
тах, а на другое утро пришла ему весть, что Ростислав возвратился было к
Галичу, но, узнавши, что город уже взят, бежал в Венгрию.  Тогда  бояре,
лишенные последней надежды, пришли к Даниилу, упали ему в ноги  и  стали
просить милости, говоря: "Виноваты, что иного князя держали". Даниил от-
вечал: "Милую вас, только смотрите, вперед этого не делайте,  чтоб  хуже
не было".
   Таковы были внутренние дела в Юго-Западной Руси до татарского нашест-
вия; касательно внешних мы видели столкновения с Польшею и  Венгриею  по
поводу Галича. В Польше в это время происходили события,  имевшие  после
важное влияние на судьбы Восточной Европы. После того как Владислав Лас-
коногий, принужденный уступить Краков Лешку Казимировичу, возвратился  в
свою отчину, встала усобица между ним и племянником его,  сыном  Оттоно-
вым, Владиславом, обыкновенно  называемым  Одоничем  (Оттоновичем);  эта
усобица скоро охватила всю Польшу и страшно опустошила ее,  способствуя,
с другой стороны, большему ослаблению власти княжеской и усилению власти
прелатов и вельмож. В 1227 году Владислав Одонич нанес страшное  пораже-
ние Ласконогому и занял почти все его владения; тогда на помощь Ласконо-
гому встали против Одонича князья - Лешко краковский,  брат  его  Конрад
мазовецкий и князь Генрих бреславский, а на сторону  Одонича  стал  зять
его (женин брат) Святополк, князь поморский. Святополк и  Одонич  напали
нечаянно на враждебных князей и поразили их, причем Лешко краковский ли-
шился жизни. Тогда брат его, Конрад мазовецкий, призвал на помощь против
Одонича Даниила и Василька, постоянных союзников покойного Лешка;  Рома-
новичи пошли вместе с Конрадом и осадили Калиш. Даниил хотел  непременно
взять город, но поляки не шли биться, несмотря на то  что  Конрад,  любя
русский бой, понуждал их идти вместе с Русью. Между тем осажденные, видя
приготовления Данииловых ратников к приступу, послали  просить  Конрада,
чтоб прислал к ним двоих мужей своих для переговоров; один из последних,
Пакослав, сказал Даниилу: "Переоденься, и поедем вместе с нами на  пере-
говоры". Даниил сперва не хотел ехать, но брат  Василько  уговорил  его:
"Ступай, послушай их вече", потому что Конрад не верил одному из послан-
ных, Мстиую. Даниил, надевши шлем Пакославов, стал позади послов и  слу-
шал, что осажденные говорили с забрал вельможам Конрадовым. "Скажите вот
что великому князю Конраду, - наказывали им граждане, -  этот  город  не
твой ли, и мы разве чужие, ваши же братья, что ж над нами не  сжалитесь?
Если нас Русь пленит, то какую славу Конрад получит?  Если  русская  хо-
ругвь станет на забралах, то кому честь доставишь? Не Романовичам ли од-
ним? а свою честь унизишь; нынче брату твоему  служим,  а  завтра  будем
твои, не дай славы Руси, не погуби нашего города". Пакослав  отвечал  им
на это: "Конрад-то бы и рад вас помиловать, да Даниил очень лют, не  хо-
чет отойти прочь, не взявши города; да вот он и сам стоит, поговорите  с
ним", - прибавил он, смеясь и указывая на Даниила.  Князь  снял  с  себя
шлем, а граждане закричали ему: "Смилуйся,  помирись".  Романович  много
смеялся и долго разговаривал с ними, потом взял у них двух человек,  по-