Иван Федоров и Петр Тимофеев, удалившись в Литву, напечатали там много книг:
оба трудились в Заблудове, у гетмана Ходкевича; потом Иван  Федоров  печатал
во Львове, Петр Тимофеев-в Вильне, наконец, Иван Федоров перешел в Острог  к
князю Константину, и в 1581 году напечатал там целую славянскую библию. Хотя
к  этому  важному  изданию  приступлено  было,  по-видимому,  с  достаточным
приготовлением, однако острожская библия заключает  в  себе  важные  ошибки;
князь Константин жалуется, что у него было мало помощников, а один  из  этих
немногих помощников сознается, что никогда не видел училища.
   Первая книга-Апостол, была  напечатана  на  плотной  голландской  бумаге.
Летописцы оставили нам  известия  о  дороговизне  бумаги,  что,  разумеется,
должно было их занимать: так, в новгородской летописи под 1545 годом находим
известие: в этом году была бумага дорога,  десть  два  алтына  книжная;  под
1555: бумага дорога была, лист полденьги писчей.
   Считаем приличным окончить обзор внутреннего состояния русского  общества
при Иоанне IV словами  одного  наблюдательного  иностранца:  "Что  будет  из
русских  людей,  если  они  к  способностям  переносить  суровую   жизнь   и
довольствоваться малым присоединят  еще  искусство  воинское?  Если  бы  они
сознавали свою силу, то никто не мог бы соперничать с ними и соседи не имели
бы от них покою". Иностранцы смотрели односторонне:  им  все  казалось,  что
наука увеличит только материальные средства русских людей, которые употребят
эти средства против соседей. Наука дает сознание не одних материальных, но и
нравственных сил, дает народу средства умерять силы материальные, направлять
их ко благу своему и ко благу других народов.

Глава 2

ЦАРСТВОВАНИЕ ФЕОДОРА ИОАННОВИЧА

   Положение царского дома. - Будущие  династии.  -  Смуты  при  утверждении
Феодора на престоле. - Царское венчание Феодора.  -  Смерть  боярина  Никиты
Романовича; Годунов и его борьба с Шуйскими. - Образ царя и правителя.
   Иоанн Грозный, собственно говоря, был последний  московский  государь  из
Рюриковской династии. Собирание земли, уничтожение прежних родовых отношений
между князьями и коренившегося  на  этих  отношениях  положения  дружины  не
обошлись без насильственных, кровавых явлений, которые, усиливаясь все более
и более, под конец достигли страшных размеров и принесли свои плоды: боковые
линии в потомстве Василия Темного пресеклись: князья  этих  линий  перемерли
беспотомственно в темницах  или  погибли  насильственною  смертию;  наконец,
вследствие страшной привычки давать волю  гневу  и  рукам,  Грозный  поразил
смертельно  старшего  сына,  поразивши,  как  говорят,  и  внука  в   утробе
материнской. Отчаяние сыноубийцы должно было  увеличиваться  сознанием  того
положения, в каком он оставлял свое потомство: младший  сын  Феодор  был  не
способен к правлению;  потом  родился  у  Иоанна  от  пятой  жены  еще  сын,
Димитрий; но этот при смерти отца был еще в пеленках. Таким  образом,  и  по
смерти Грозного государство находилось в таком же положении, как и по смерти
отца его: хотя сын Грозного, Феодор, вступил на престол и возрастным, но был
младенец по способностям, следовательно,  нужна  была  опека,  регентство  и
открывалось поприще для борьбы за это регентство. Но  так  как  младенчество
Феодора было постоянно и он умер, не оставя кровных наследников,  то  борьба
бояр за регентство в его царствование получает  уже  новое  значение:  здесь
должны были  выставиться  не  могущественнейшие  только  роды  боярские,  но
будущие династии: две из них погибли в борьбе,  в  бурях  Смутного  времени,
третья утвердилась на престоле Рюриковичей.
   Из князей  Гедиминовичей  большим  почетом  пользовалась  фамилия  князей
Мстиславских; при смерти Иоанна князь Иван  Федорович  Мстиславский  занимал
первое место между боярами, но члены  этой  фамилии  не  отличались  никогда
значительными способностями, энергиею; гораздо виднее в этом отношении  была
младшая линия знаменитого Патрикеевского рода,  линия  князей  Голицыных,  и
представитель ее, князь Василий Васильевич, является  искателем  престола  в
Смутное время.
   Князей - потомков Рюрика было  много,  и  южных  и  северных,  и  племени
Святослава Черниговского, и племени Всеволода III  Суздальского,  но  князья
эти в борьбе с младшею линиею Невского,  с  князьями  московскими,  потеряли
свое   значение:   отношения   родственные,    происхождение    от    одного
родоначальника, были забыты, когда эти князья назвались  холопями  государей
московских; сами князья хорошо помнили свое прежнее значение, но народ забыл
об нем: мы видели, как слаба была связь этих князей  с  областями,  которыми
прежде владели их предки, и как Иоанн Грозный отобранием в казну и переменою
вотчин старался окончательно порвать всякую связь; притом и  название  князь
не напоминало более народу о происхождении от  древних  властителей  России,
ибо подле Рюриковичей с этим же титулом явились и Гедиминовичи литовские,  и
выходцы из Орды и с Кавказа.
   Между  князьями  Рюриковичами  по-прежнему  первое   место   по   родовым
преданиям, по  энергии  и  выдающимся  достоинствам  своих  членов  занимала
фамилия Шуйских. Опала, постигшая эту фамилию при совершеннолетии Иоанна, не
могла сломить ее: князь Петр Шуйский,  как  полководец,  является  на  самом
видном месте и хотя погиб без славы во второй  Оршинcкой  битве,  но  защита
Пскова, в которой прославился сын его, князь Иван Петрович,  восстановила  с
лихвою славу фамилии. Известно, как дорог бывает для народа один успех среди
многих неудач, как дорог бывает  для  народа  человек,  совершивший  славный
подвиг, поддержавший честь народную в то  время,  когда  другие  теряли  ее;
неудивительно потому встречать нам известие, что князь Иван Петрович Шуйский
пользовался особенным расположением  горожан  московских,  купцов  и  черных
людей.
   Но подле княжеских фамилий  Рюриковских  и  Гедиминовских,  являются  две
боярские московские фамилии, приблизившиеся к престолу посредством родства с
царями, фамилии Романовых-Юрьевых и Годуновых. Конечно, ни потомки удельных,
представители  отжившей  старины,  ни  литовские  выходцы  не  имели  такого
исторического права наследовать собирателям земли, государям московским, как
представители древнего, истого московского  боярства,  которое  так  усердно
послужило собирателям земли при их деле.  Ни  одна  из  этих  старых,  истых
боярских, фамилий так устойчиво не удерживала за собою  видного  места,  так
неуклонно   не   присутствовала   при   деле   государственного   созидания,
совершаемого Москвою, как фамилия Романовых-Юрьевых. Менее значительна  была
фамилия  Годуновых:  Борис  Федорович  Годунов  приблизился  к  царю  Иоанну
посредством брака своего на дочери любимца  царского,  известного  опричника
Малюты Скуратова-Бельского; потом Годунов еще более приблизился  к  царскому
семейству  через  брак  сестры  его  Ирины  с  царевичем  Феодором;   личные
достоинства  давали  Борису   средства   сохранить   и   усилить   значение,
приобретенное им посредством этих связей. Источники  говорят  согласно,  что