беспокоится насчет неудовольствия московского  посла  Власьева  на  поляков,
хотя должно надеяться, прибавляет кардинал, что великий  князь  не  разделит
мнение своего посла и  не  забудет  услуг,  оказанных  ему  королем.  Нунций
Рангони писал к Лжедимитрию, что он всего более старается об усилении  любви
и укреплении союза между ним и Сигизмундом. Извещая  царя  о  восшествии  на
престол папы  Павла  V,  Рангони  просил  его,  чтоб  он  послал  поздравить
новоизбранного папу,  к  которому  уже  отправлен  портрет  его.  Посылая  к
Лжедимитрию между прочими подарками  латинскую  библию  последнего  издания,
Рангони изъявляет желание, чтобы царь  особенно  обратил  внимание  свое  на
глагол божий к израильтянам: "Ныне аще послушанием послушаете гласа моего  и
соблюдете завет мой, будете мои люди суще от всех язык". Текст  этот  нунций
применяет  к  Димитрию,  намекая,  что  ему  остается  в  благодарность   за
благодеяние божие исполнить обещание свое, ввести  католицизм  в  Московское
государство, но при этом Рангони советует, чтобы царь начал это дело мудро и
бережно, дабы в противном случае не претерпеть какого-нибудь вреда.  Так  же
осторожно поступал и иезуит Лавицкий, бывший при Димитрии в Москве:  извещая
старшину своего ордена в Польше  о  деле  Шуйского,  о  том,  что  одним  из
обвинений Шуйского царю  было  намерение  последнего  разрушить  все  церкви
московские по совету врагов народа русского, иезуитов, Лавицкий  пишет:  "Мы
наложили на себя молчание, не говорим  с  царем  ни  об  одном  нашем  деле,
опасаясь москвитян, чтобы  царь  имел  полную  свободу  в  действиях  и  мог
склонить вельмож к своим намерениям".
   Лжедимитрий   исполнил   просьбу   нунция,   отправил   к   новому   папе
поздравительное  письмо,  в   котором   с   признательностию   упоминает   о
расположении к себе покойного  папы  Климента  VIII.  Извещая  о  счастливом
окончании борьбы своей с Годуновым,  Димитрий  говорит,  что  в  надежде  на
помощь и покровительство божие,  столь  явно  ему  оказанное,  он  не  хочет
проводить время в праздности, но  будет  всеми  силами  заботиться  о  благе
христианства; для этого он намерен соединить свои  войска  с  императорскими
против  турок  и  просить  папу  убедить  императора  не  заключать  мира  с
последними. О введении католицизма между своими подданными ни слова, и  хотя
пишет, что о  некоторых  делах  сообщит  папе  отправившийся  в  Рим  иезуит
Лавицкий, однако в наказе, данном последнему, также ничего  не  говорится  о
введении католицизма: из этого наказа узнаем только о  желании  царя,  чтобы
папа склонил императора и короля польского к войне  с  турками,  чтобы  папа
склонил также Сигизмунда дать Димитрию императорский титул,  наконец,  чтобы
папа возвел в кардиналы приятеля Димитриева,  Рангони.  Новый  папа  отвечал
Димитрию  также  поздравлением  с  победою  над  тираном  Годуновым,  причем
особенно благодарил бога за то, что Димитрий взошел на престол предков,  уже
принявши католицизм: это обстоятельство, по  словам  папы,  и  было  главною
причиною его торжества;  письмо  заключается  увещанием  сохранить  принятое
учение.
   Между  тем  кардинал  Валенти  писал  к  нунцию  в  Польшу,  что   должно
разыскивать всеми средствами и вести переписку  со  многими  особами,  чтобы
иметь верные известия о московских событиях; особенно  йужно  знать  мнение,
какое имеют о  них  люди  умные  и  опытные.  В  письме  к  Сигизмунду  папа
благодарит его за помощь,  оказанную  Димитрию,  особенно  потому,  что  эта
помощь полезна церкви божией, ибо если Димитрий, принявши во время  изгнания
своего католицизм, сохранит это учение и по возвращении к своему народу,  то
нет сомнения, что оно распространится со временем и между москвитянами. Папа
писал  также  к   кардиналу   Мацеевскому,   чтобы   тот   уговорил   Мнишка
воспользоваться своим влиянием на Димитрия и поддерживать в нем расположение
к католицизму; в таком  случае,  прибавляет  папа,  москвитяне  со  временем
приведены будут в лоно римской церкви, потому что народ  этот,  как  слышно,
отличается необыкновенною привязанностию к своим государям. В  том  же  духе
писал Павел V к  самому  Мнишку,  убеждая  его  содействовать  всеми  силами
трудному делу обращения москвитян. Кардинал Валенти  наказывал  именем  папы
нунцию Рангони, чтобы тот обращался как можно ласковее с  московским  послом
Власьевым,  чтобы  последний  остался  им  вполне  доволен  и  расположен  к
продолжению дружелюбных сношений. Вскоре после тот же кардинал писал к  тому
же нунцию, что  папа  в  восхищении  от  успешных  дел  Димитрия  и  воздает
благодарность богу, который среди трудов,  предпринятых  для  блага  общего,
соблаговолил утешить его надеждою видеть  во  время  своего  первосвященства
обращение московских отщепенцев к религии  католической.  Уведомляет  также,
что папа очень  доволен  обращением  нунция  с  московским  послом,  который
уласкан учтивостями Рангони, что папа просит последнего продолжить  подобное
обращение, могущее служить очень  полезным  средством  для  уловления  умов,
особенно в тех  странах,  где  ласковость  очень  дорого  ценится.  Узнав  о
короновании Димитрия, папа писал  к  нему:  "Мы  уверены,  что  католическая
религия будет предметом твоей горячей заботливости,  потому  что  только  по
одному нашему обряду люди могут поклоняться господу и снискивать его помощь;
убеждаем и умоляем тебя стараться всеми силами о том,  чтобы  желанные  наши
чада, народы твои, приняли римское учение; в этом  деле  обещаем  тебе  нашу
деятельную помощь, посылаем монахов, знаменитых чистотою жизни, а если  тебе
будет угодно, то пошлем и епископов".
   Король Сигизмунд, недовольный поведением Димитрия относительно Польши, не
очень охотно видел сильное доброжелательство к нему Римского двора и  потому
противился отправлению графа Рангони, племянника нунциева, послом в  Москву.
Рангони поехал к Димитрию против воли королевской, за что Римский двор очень
сердился на дядю его, нунция, как видно из двух писем  кардинала  Боргезе  к
последнему; папа боялся, чтобы это посольство не увеличило смуты, подозрения
москвитян, и таким образом не повредило делу  католицизма,  пользы  которому
папа более всего надеялся от брака Димитриева на  Марине;  кардинал  Боргезе
писал нунцию, что его святейшество ожидает и духовных плодов от этого  брака
для блага всего христианства. Сам папа писал к Димитрию,  что  брак  его  на
Марине есть дело, в высокой степени достойное его великодушия и благочестия,
что  этим  поступком  Димитрий  удовлетворил  всеобщему  ожиданию:  "Мы   не
сомневаемся, - продолжает папа, - что так как ты  хочешь  иметь  сыновей  от
этой превосходной женщины, рожденной и  свято  воспитанной  в  благочестивом
католическом доме, то хочешь также привести в лоно римской  церкви  и  народ
московский, потому что народы необходимо должны подражать своим государям  и
вождям. Верь, что ты предназначен от бога к совершению  этого  спасительного
дела, причем большим вспоможением будет для тебя твой благороднейший  брак".
То же самое писал папа к Марине и отцу ее. Павел  V  счел  нужным  напомнить
Димитрию о письме, которое тот писал к предшественнику его,  Клименту  VIII,
30  июля  1604  года;  напомнив  о  письме,  папа  повторяет  увещания  свои
просветить светом католического учения народ, до сих пор сидевший во мраке и
сени смертной, причем снова обещается прислать благочестивых  людей  и  даже
епископов на помощь великому делу, если царь признает это нужным.  Папа  так
спешил  браком  самозванца  с  Мариною,  что  уполномочил  патера  Савицкого