Но эти люди из народа были растерзаны преторианцами, а Бальбин был не в
силах справиться с этими мятежами. Большая часть города была при этом
сожжена. (7) Услышав о смерти Гордиана и его сына в связи с победой
Капелиана, Максимин почувствовал себя как бы возрожденным императором. (8)
Однако, когда до него дошло второе постановление сената, в силу которого
Максим, Бальбин и Гордиан были провозглашены императорами, он понял, что
ненависть сената к нему неизменна и что он, по общему мнению, действительно
является врагом.

XXI. (1) Он решительно двинулся на Италию. Узнав, что против него послан
Максим, он, придя в еще большую ярость, в боевом порядке подошел к Гемоне.
(2) Но общий замысел провинциалов состоял в том, чтобы, уничтожив все то,
что могло служить для пропитания, укрываться внутри городов и морить
голодом Максимина с его войском. (3) Наконец, когда он, расположившись
лагерем в поле, не нашел никакого продовольствия, его собственное войско
воспылало враждой к нему за то, что оно страдает от голода в Италии, где
оно надеялось восстановить свои силы после перехода через Альпы; сначала
оно роптало, а затем начало даже высказываться свободно. (4) Когда Максимин
пожелал наказывать за это, войско сильно вознегодовало, но молча подавило
на время свою ненависть: в подходящий момент оно сразу проявило ее. (5)
Очень многие говорят, что самое Гемону Максимин нашел пустой и покинутой,
глупо радуясь тому, что будто бы целый город отступил перед ним. (6) После
этого он подошел к Аквилее, которая, поставив против него по стенам
вооруженных людей, закрыла ворота. Под руководством консуляров Менофила и
Криспина была организована оборона.

XXII. (1) Во время тщетной осады Аквилеи Максимин направил в этот город
послов. Народ готов был согласиться с ними, но Менофил и его сотоварищ
воспротивились, говоря, что и бог Белен59 дал через гарусника ответ, что
Максимину суждено быть побежденным. (2) Вследствие этого воины Максимина,
говорят, хвастались впоследствии, что против них сражался Аполлон и что это
была победа богов, а не Максима или сената. (3) По словам некоторых, они
выдумали это, так как им было стыдно, что они, вооруженные, были таким
образом побеждены почти невооруженными людьми. (4) Итак, Максимин, наведя
мост на бочках, перешел реку и начал осаждать Аквилею, став вплотную под ее
стенами. (5) Начался сильный штурм и решительный бой, причем граждане
защищались от воинов серой, огнем и другими подобного рода средствами;
некоторые из воинов бросали оружие, на других горела одежда, у иных вытекли
глаза, разрушались также военные машины. (6) Среди всего этого Максимин со
своим юным сыном, которого он провозгласил Цезарем, обходил вокруг стен на
таком расстоянии, чтобы чувствовать себя в достаточной безопасности от
бросавшихся копий, и обращался с просьбами то к своим, то к горожанам. (7)
Однако это нисколько не помогало. Осыпали бранью и его - за его жестокость,
и его сына, который был замечательно красив.

XXIII. (1) Думая, что война затягивается вследствие бездеятельности его
сторонников, Максимин казнил своих военачальников в такое время, когда
отнюдь не следовало прибегать к этому. Этим он возбудил против себя еще
больший гнев со стороны своих воинов. (2) К этому присоединился еще
недостаток в продовольствии, так как сенат отправил письма во все провинции
и ко всем стражам гаваней, чтобы никакое продовольствие не попадало в руки
Максимина. (3) Кроме того, он разослал по всем городам бывших преторов и
квесторов для устройства охраны во всех местах и защиты всего от Максимина.
(4) Наконец, осаждавший сам стал испытывать бедствия, какие обычно
испытывает осажденный. (5) Среди всего этого приходили известия о том, что
весь мир объединился в ненависти к Максимину. (6) Напуганные этим воины,
чьи близкие находились на Альбанской горе, как-то в полдень, во время
передышки от боев, убили Максимина и его сына, лежавших в палатке, а затем,
насадив их головы на пики, показали их аквилейцам. (7) В соседнем городе
были немедленно опрокинуты статуи и изображения Максимина, его префект
претория был убит вместе с наиболее известными его друзьями. Головы их были
даже посланы в Рим.

XXIV. (1) Таков был конец Максиминов, заслуженный жестоким отцом, но не
заслуженный добрым сыном. Смерть их вызвала огромную радость у
провинциалов, тяжкую печаль у варваров. (2) После убийства общественных
врагов горожане приняли к себе просивших их об этом воинов, но с тем
условием, чтобы они прежде всего совершили поклонение перед изображениями
Максима, Бальбина и Гордиана, причем все говорили, что первые Гордианы были
причислены к богам60. (3) После этого из Аквилеи было за деньги послано в
лагерь, который стадал от голода, огромное количество провианта, и на
следующий день, когда воины подкрепили свои силы, они пошли на сходку, и
все присягнули Максиму и Бальбину, называя при этом первых Гордианов
божественными. (4) Трудно выразить, сколь велико было веселье, когда через
всю Италию несли в Рим голову Максимина и все выбегали навстречу, чтобы
принять участие в общей радости. (5) Максим же, которого многие называли
Пупиеном61, в Равенне готовился к войне, командуя вспомогательными войсками
из германцев. Узнав о том, что войско перешло на его сторону и на сторону
его сотоварищей, а Максимины убиты, (6), он, немедленно распустив
вспомогательные войска из германцев, которые были у него приготовлены
против врага, отправил в Рим украшенные лавром письма, принесшие в город
огромную радость, так что все стали возносить благодарственные моления
перед жертвенниками в храмах, часовнях и священных местах. (7) Бальбин,
человек по природе робкий, трепетавший при одном имени Максимина, заклал
гекатомбу и приказал совершать по всем городам моления с такими же
жертвоприношениями. (8) Затем Максим прибыл в Рим, вступил в сенат и, после
того как ему была выражена благодарность, произнес речь на сходке, а оттуда
удалился вместе с Бальбином и Гордианом - как победители - в Палатинский
дворец.

XXV. (1) Важно знать, каково было сенатское постановление и каков был в
городе тот день, когда пришло известие о гибели Максимина. (2) Прежде
всего, человек, посланный из-под Аквилеи в Рим, мчался, меняя лошадей, с
такой стремительностью, что прибыл в Рим на четвертый день после того, как
оставил Максима в Равенне. (3) Случилось так, что в этот день давались
игры, в то время как Бальбин и Гордиан сидели в театре, туда неожиданно
вошел вестник и, прежде чем успели что-либо объявить, весь народ
воскликнул: "Максимин убит!". (4) Таким образом, весть была предвосхищена,
и присутствовавшие императоры выразили общую радость кивками и тем, что
сами присоединились к ней. (5) Зрелище было прервано, и все тотчас же