писателей я не нахожу имени Максима, а вместе с Бальбином встречаю
императора Пуппиена; говорят даже, будто этот же Пуппиен сражался с
Максимином у Аквилеи, причем упомянутые историки утверждают, что Максим и
не сражался с Максимином, а сидел в Равенне и там услышал об одержанной
победе; как мне кажется, Пуппиен - тот же, кого называют Максимом.

XVII. (1) Ради этого я присоединил сюда еще благодарственное письмо51,
написанное консулом того времени о Пуппиене и Бальбине, в котором он
выражает радость по поводу того, что они - после бесчестных разбойников -
восстановили государственный строй: (2) "Пуппиену и Бальбину Августам
Клавдий Юлиан. Как только я узнал, что по решению Юпитера всеблагого и
величайшего, бессмертных богов и сената и с согласия всего рода
человеческого вы приняли власть над государством для спасения его от
преступления безбожного разбойника и для управления им согласно римским
законам, безупречнейшие владыки и непобедимые Августы, то, хотя я узнал об
этом не из божественных писем, а из сенатского постановления, которое
переслал мне мой сотоварищ светлейший Цельз Элиан, я поздравил город Рим,
на благо которого вы избраны, поздравил сенат, былое достоинство которого
вы восстановили в награду за высказанное им относительно вас осуждение,
поздравил Италию, которую вы мощно защитили от опустошения врагами,
поздравил провинции, которые были растерзаны ненасытной жадностью тиранов и
которым вы вернули надежду на спасение, поздравил, наконец, самые легионы и
вспомогательные войска, которые повсеместно на земле почитают ваши образы
за то, что они избавились от прежнего позора и теперь в вашем лице обрели
достойный облик римских государей. (3) Ввиду этого никогда не было голоса
столь могучего, речи столь удачной, дарования столь плодотворного, чтобы
быть в состоянии выразить достойным образом общее счастье. (4) Сколь велико
оно и каково оно - мы могли понять по первым шагам вашего правления: ведь
вы вернули нам римские законы, упраздненную справедливость и милосердие,
которое было совершенно уничтожено, жизнь, нравы, свободу и надежду на
преемственность и наследников. (5) Все это и перечислить трудно, не говоря
уже о том, чтобы изложить - шаг за шагом в выражениях соответствующего
достоинства. (6) Ведь то, что вы возвратили нам жизнь, на которую посягал
этот преступный разбойник, распустив по всем провинциям своих палачей,
открыто заявляя о своем гневе против блистательного сословия, - как могу я
это выразить или подробно изложить? (7) Тем более что - ввиду своей
посредственности - я не могу не только выразить чувство общего счастья, но
даже и собственную радость моей души, когда я вижу перед собой тех Августов
и государей рода человеческого, от которых, как от моих старинных цензоров,
я до сих пор желал получить выражаемое постоянным уважением одобрение моим
нравам и скромности; хотя то и другое, надеюсь, удостоверено в
свидетельствах прежних государей, однако вашими суждениями я гордился бы
как имеющими большое значение. (8) Боги пусть доставят и в будущем будут
доставлять такое счастье римскому миру. Ведь глядя на вас, я могу желать
только того, о чем молил богов победитель Карфагена52, именно - чтобы они
сохранили государство в том состоянии, в каком оно было тогда, так как
другого, лучшего, нельзя было найти. (9) Так и я молю, чтобы они сохранили
вам государство в том состоянии, в какое вы привели его, когда положение
его было еще шатким".

XVIII. (1) Это письмо доказывает, что Пуппиен и есть тот, кого большинство
называет Максимом. (2) В рассказах об этих временах у греков нелегко найти
имя Пуппиена, а у римлян - имя Максима, и то, что было совершенно против
Максимина, считается то делом Пуппиена, то делом Максима.

                       Юлий Капитолин. Опилий Макрин.

XV

ЮЛИЙ КАПИТОЛИН

ОПИЛИЙ МАКРИН

I II III IV V VI VII VIII IX X XI XII XIII XIV XV

I. (1) Жизнь тех государей, которые - были ли они тиранами или Цезарями -
правили недолгое время, покрыта мраком неизвестности, потому что и об их
частной жизни нет достойных упоминания известий - ведь если бы они не
домогались императорской власти, о них вообще никто не знал бы - и об их
правлении нет возможности много говорить, так как оно было
непродолжительным. Однако мы изложили то, что мы почерпнули от разных
историков, по крайней мере то, о чем стоит упомянуть. (2) Ведь нет никого,
кто бы в течение своей жизни ежедневно чего-нибудь не делал; однако долг
того, кто берется описывать жизнь других, - записать то, что достойно быть
предметом знания. (3) Юний Корд задался целью опубликовать жизнеописания
малоизвестных императоров, но сделал это не очень удачно. (4) Заявляя, что
он не будет пренебрегать никакой мелочью, он все же собрал мало материала,
притом это материал, недостойный упоминания: как будто о Траяне, Пии или
Марке необходимо знать, сколько раз они выступали, какие у них были
перемены блюд, когда они меняли свою одежду, кого и когда выдвигали на
должность. (5) Стремясь охватить все это, он наполнил свои книги
баснословными сообщениями, описывая разные пустяки, тогда как о мелочах
либо вовсе не следует писать, либо следует писать очень немногое, если на
основании этого можно делать заключения о их нравах, о которых нам
действительно следует знать... но лишь частично - для того, чтобы на
основании их можно было судить обо всем прочем.

II. (1) Итак, когда был убит Антонин Бассиан, его префект претория, а
раньше прокуратор его частного имущества, Опилий Макрин1 захватил
императорскую власть. Это был человек низкого происхождения2, как его
душевные качества, так и его лицо не внушали уважения. Ненавидимый всеми -
и гражданами, и воинами, он называл себя то Севером, то Антонином. (2) Он
немедленно двинулся на войну против парфян3 и тем самым отнял у воинов
возможность судить о нем и не дал усилиться неблагоприятным для него
слухам. (3) Впрочем, сенат из ненависти к Антонину Бассиану охотно признал
его императором, причем сенаторы в один голос говорили: (4) "Кого угодно,
только не братоубийцу. Кого угодно, только не кровосмесителя. Кого угодно,
только не грязного человека. Кого угодно, только не убийцу сената и
народа". (5) Возможно, всем покажется удивительным, почему сын Макрина
Диадумен4 пожелал называться Антонином5, хотя Макрин был, как говорят,