выставленными там греческими. Получив их, Макрин говорят, ответил такими
стихами:

(6) Если бы преподнесли судьбины грека-поэта
 Вроде такого, каков этот латинский подлец,
 То ничего ни народ бы не знал, ни сенат бы, и жулик
 Мне б не писал ни один этаких мерзких стихов.

(7) Он думал, что этими стихами, которые гораздо хуже тех латинских стихов,
он достаточно хорошо ответил. Но он подвергся не меньшим насмешкам, чем тот
поэт, которому пришлось переводить греческие стихи на латинский язык.

XII. (1) Макрин был высокомерен и кровожаден; он хотел править по-военному,
даже бранил дисциплину прежних времен и превозносил выше всех прочих одного
Севера. (2) Он и распинал воинов и подвергал их казням, применяемым к
рабам; после солдатских мятежей он казнил чаще всего каждого десятого, а
иногда - каждого сотого, и даже само слово "центезимировать" принадлежит
ему, так как он называл себя мягким, когда предавал казни каждого сотого из
тех, которые заслуживали того, чтобы казнить каждого десятого или
двадцатого из них. (3) Долго было бы рассказывать обо всех его жестокостях;
отмечу лишь одну, которой сам он не придавал большого значения, хотя она и
превосходила зверства всех тиранов. (4) Узнав от одного из своих тайных
агентов о том, что какие-то воины овладели служанкой своих хозяев, которая
уже давно потеряла всякий стыд, он велел привести их к себе и допросил -
было ли такое дело. (5) Когда это подтвердилось, он приказал разрезать
брюхо у двух живых быков удивительной величины и заключить туда по одному
воину так, чтобы головы их торчали наружу и они могли переговариваться друг
с другом. Такому наказанию он подверг их, хотя подобных казней не было
установлено ни у предков, ни в его время даже за прелюбодеяние. (6) Однако
против парфян, армян26 и арабов, которых зовут счастливыми27, он сражался
столь же храбро, сколь и удачно. (7) Трибуна, который решился покинуть свой
пост, он велел привязать снизу к крытой повозке и в течение всего пути
тащил его живым, еле дышавшим. (8) Он восстановил казнь, применявшуюся
Мезенцием28, который привязывал живых к мертвецам и таким образом причинял
им смерть: они погибали от медленного гниения29. (9) Поэтому и в цирке, во
время проявления народного расположения к Диадумену, кто-то закричал:
"Лучшего также отца - не Мезенция - был бы достоин"30. (10) Он заключал в
стены и замуровывал живых людей. Виновных в прелюбодеянии он всегда сжигал
вместе, связав их друг с другом. Рабов, которые бежали от своих господ и
были найдены, он назначал биться мечом на играх. Доносчиков, если они не
могли привести доказательства, он подвергал смертной казни, если же они
приводили доказательства, он отпускал их, дав денежную награду, но с пятном
позора.

XIII. (1) Он не был несведущим в праве, так что решил даже отменить
рескрипты прежних императоров для того, чтобы суд происходил на основании
права, а не рескриптов, говоря, что непозволительно считать законами
волеизъявления Коммода, Каракалла и других невежественных людей; ведь Траян
никогда на прошения не отвечал письменно - с той целью, чтобы решения,
вынесенные в виде милости, не применялись к другим случаям31. (2) Он очень
щедро раздавал продовольственные пайки, но в высшей степени бережно
относился к золоту. (3) Наказывая розгами дворцовых слуг, он проявлял такую
бессовестность, непреклонность и суровость, что рабы называли его не
Макрином, а Мацеллином32, потому что дом его был обагрен кровью рабов, как
какая-нибудь бойня. (4) Он был очень жаден до еды и вина, иногда - но
только в вечерние часы - напивался пьяным. (5) Когда он завтракал даже в
домашней обстановке, он был очень воздержан, а во время обеда очень
распускался. На свои пиры он приглашал образованных людей для того, чтобы,
беседуя с ними о благородных занятиях, поневоле оставаться трезвым.

XIV. (1) Зная о его прежнем ничтожестве и видя его жестокий нрав, люди и
особенно воины, помнившие многие его пагубные и даже позорные поступки, не
могли примириться с тем, что императором является человек, внушающий к себе
отвращение; приняв участие в интриге, они убили его вместе с сыном
Диадуменом, получившим прозвание Антонина, о котором говорили, что
Антонином он был только во сне. (2) По этому поводу имеются следующие стихи:

Видели, граждане, мы в сновиденьях как будто и это:
 Мальчик тот самый носил Антонинов имя, который
 Был порожден продажным отцом, но матерью скромной:
 Блудников сотне она отдавалась и сотни искала.
 Блудником был он и сам плешивым33, потом же и мужем.
 Вот вам и Пий, вот и Марк, а вот Вером он вовсе и не был.

(3) Эти стихи переведены с греческого языка на латинский: по-гречески они
очень звучные, а переведены они, мне кажется, каким-то площадным поэтом.
(4) Когда это стихотворение дошло до Макрина, он написал ямбы, которые
теперь утрачены, а говорят, что они были очень забавны: (5) они погибли во
время тех беспорядков, когда сам он был убит, а все его имущество было
разграблено воинами.

XV. (1) Смерть34 его, как мы сказали, была такой: когда войско склонилось
на сторону Антонина Гелиогабала, Макрин бежал, был побежден и убит в
вифинском пригородном поселке, а его войска частью сдались, частью были
перебиты, частью обращены в бегство. (2) Таким образом, Гелиогабал снискал
славу, так как казалось, что он отомстил за смерть отца. Затем он пришел к
власти, которую он обесславил невероятными пороками, роскошью, постыдным
поведением, мотовством, высокомерием, лютостью. Ему выпал на долю такой же
конец жизни. (3) Вот что мы узнали о Макрине на основании многих
свидетельств, расходящихся между собой в подробностях, как это всегда
бывает в истории. (4) Собрав эти сведения из большого числа источников, мы
поднесли их твоей светлости, Диоклетиан Август, так как мы видим, что ты с
интересом относишься к истории прежних императоров.

                     Юлий Капитолин. Гельвий Пертинакс.

VIII

ЮЛИЙ КАПИТОЛИН