ложить Наполеону перемирие.
   К Наполеону был послан один из знатнейших в Австрии владетельных кня-
зей, Лихтенштейн, с новым предложением о перемирии. Было ясно, что союз-
ники серьезно встревожены и что некоторые из них очень хотели бы кончить
поскорее, и кончить компромиссом.
   Наполеон на этот раз не отказал посланцу коалиции в приеме.  Лихтенш-
тейн  говорил  очень  примирительно,  уверял  Наполеона,  что   союзники
действительно хотят мириться и не желают сажать Бурбонов на  французский
престол, но и из этого свидания ничего не вышло. Наполеон в разгаре сво-
их блистательных успехов, разгромив, как он представлял  себе  тогда,  в
ряде сражений чуть не половину союзных армий (80 тысяч из  200),  уповал
на свое совершеннейшее искусство, благодаря которому снова и  снова  по-
беждал сильнейшего неприятеля.
   Талейран и другие давно и деятельно вели из Парижа тайные сношения  с
союзниками, готовя реставрацию Бурбонов. Союзники к Бурбонам  относились
очень сдержанно и даже самые  непримиримые  (например,  Александр)  удо-
вольствовались бы воцарением сына Наполеона, трехлетнего римского  коро-
ля, лишь бы сам Наполеон отрекся от престола. Но теперь даже и об  отре-
чении императора уже не говорили. Известен такой факт, когда один  фран-
цузский аристократ, старый барон де Гуо, родом из г. Труа,  подал  Алек-
сандру I петицию, в которой просил о помощи Бурбонам. Александр ответил,
что ничего решительно еще не постановлено союзниками относительно  смены
династии Бонапарта династией Бурбонов, и предостерег  петиционеров  (Гуо
был не один) от таких опаснейших шагов, как их петиция. Прошло несколько
дней. Наполеон вошел в г. Труа, Гуо был арестован, предан военно-полево-
му суду и расстрелян.
   Александр I несколько позже удивлялся, что нигде в  деревнях  Франции
не обнаруживается желания освободиться от Наполеона. Напротив, крестьяне
в Вогезских горах, в Лотарингии-на юге-у Юры  даже  начали  нападать  на
отставших солдат союзников и обнаруживали  к  вторгнувшемуся  неприятелю
определенную  ненависть.  Тут  действовал  и  протест   против   грабежа
крестьянского имущества войсками противника, действовал и страх, что со-
юзники везут "в своих фургонах" реставрацию Бурбонской династии и  восс-
тановление сеньориальных, дореволюционных порядков. Наполеон быстро учу-
ял это. "Нужно драться с решимостью 1793 г.",- писал он маршалам.
   Но и союзники, несмотря на поражения, еще не  падали  духом.  Слишком
много было поставлено на карту. Эти изумительные следующие одна за  дру-
гой блестящие победы уже совсем погибавшего, казалось, Наполеона и  зас-
тавляли их с тревогой думать о том, что же будет, если этот человек, ко-
торого они единодушно и уж давно считали  первым  полководцем  всемирной
истории, останется на престоле, отдохнет, соберется с новыми силами? Кто
справится с ним тогда, через год, через два?
   У императора к началу марта было уже больше 75 тысяч человек, из  них
40 тысяч он выставил заслонами против отступившего Шварценберга, а с  35
тысячами устремился против Блюхера, который чуть не погиб во время прес-
ледования его Наполеоном и спасся только вследствие оплошности комендан-
та Суассона, сдавшего город.
   Но, спасшись от плена, Блюхер не ушел от сражения: 7  марта  Наполеон
настиг его у Краонна и разбил; после тяжелых потерь Блюхер  бежал  к  г.
Лаону. Попытки Наполеона выбить его из лаонской позиции (9, 10 марта) не
удались. От Блюхера на время он отделался, хоть и не прикончил его,  как
замышлял. Но в это время маршалы Удино и Макдональд, которым он  дал  40
тысяч солдат и приказал следить за Шварценбергом, австрийским  главноко-
мандующим, были отброшены в район Прованса.
   9 марта в г. Шамоне представители союзных держав заключили между  со-
бой новый договор, по которому обязались, во-первых, требовать от  Напо-
леона возвращения Франции к границам до 1792 г. и  полного  освобождения
Голландии, Италии, Испании, Швейцарии и всех германских государств и  не
слагать оружия, пока они этого не добьются; во-вторых, Россия, Австрия и
Пруссия обязуются для достижения этой цели выставить каждая по 150 тысяч
солдат, а Великобритания обязуется  отныне  давать  союзникам  ежегодную
субсидию на эту войну в 5 миллионов фунтов стерлингов.
   Союзники просто не знали даже приблизительно, когда и как им  удастся
сломить отчаянное сопротивление Наполеона, по-прежнему  не  желавшего  и
слышать о границах империи, которые ему предлагались.
   Между тем его маршалы терпели неудачу за неудачей. На юге  Веллингтон
с англичанами, перейдя Пирейеи, шел на Бордо, отбросив маршалов Сульта и
Сюше. Шварценберг развивал свои успехи против Макдональда и Удино.
   Не успев отдохнуть и не дав отдохнуть своей армии после боя у  Лаона,
Наполеон бросился на вошедший в Реймс 15-тысячный русско-прусский  отряд
под начальством русского генерала графа Сен-При (француза,  эмигрировав-
шего в эпоху революции). Битва при Реймсе (13 марта) кончилась разгромом
русско-прусского отряда, истреблением половины состава и смертью  самого
Сен-При.
   Но все эти новые победы не могли уже изменить  ничего,  раз  союзники
твердо решили не отступать от своих условий, а Наполеон столь же  твердо
решил их не принимать: лучше потерять решительно все, потерять  престол,
чем получить империю в старых границах.
   По приказу Наполеона, Коленкур объявил на заседании мирного конгресса
в Шатильоне представителям Англии, России, Пруссии и Австрии, что  Напо-
леон отвергает окончательно их условия и требует, чтобы  в  его  империю
по-прежнему входили левый берег Рейна, города Кельн и Майнц, по-прежнему
входили бы Антверпен и Фландрия, Савойя и Ницца. Тогда  переговоры  были
прерваны.
   17 марта в лагерь союзников прибыл и был принят Александром граф Вит-
роль, агент Бурбонов и эмиссар от Талейрана. Витролю удалось  проникнуть
из Парижа сквозь войска Наполеона и русские аванпосты  к  союзникам.  Он
привез им известие, что, по мнению Талейрана, союзникам нужно спешить  в
Париж, а не гоняться за Наполеоном, что в Париже их будто бы ждут и  что
едва они явятся туда, как можно будет провозгласить низложение Наполеона
и восстановление Бурбонов в лице Людовика XVIII (так уже  давно,  забла-
говременно, стал называть себя граф Прованский, брат казненного во время
революции Людовика XVI).
   К ужасу Витроля обнаружилось, что Александр, стойко желая  низложения
Наполеона, вовсе не считает, что союзники должны вмешиваться в вопрос  о
преемнике и что он, русский царь, считает неплохим исходом даже,  напри-
мер, республику. Витроль ушам своим не верил, слыша это. "Вот до чего мы
дожили, о боже!" - восклицает Витроль, описывая это свидание.
   По-видимому, на Александра произвело  большое  впечатление  известие,
что война начинает приобретать характер защиты новой, послереволюционной