союзники потеряли в эти часы 9 тысяч человек, из них около 6 тысяч русс-
ких, но, угнетенные страхом поражения, под  влиянием  Талейрана,  маршал
Мармон 30 марта в 5 часов вечера капитулировал. Наролеон узнал о  неожи-
данном движении союзников на Париж в разгаре боев, которые он вел  между
Сен-Дизье и Бар-сюр-Об. "Это превосходный шахматный ход. Вот, никогда бы
я не поверил, что какой-нибудь генерал у  союзников  способен  это  сде-
лать",- похвалил Наполеон, когда 27 марта узнал о происходящем.  Специа-
лист-стратег сказался в нем прежде всего в этой похвале.  Он  сейчас  же
бросился с армией к Парижу. 30 марта в ночь он прибыл в Фонтенебло и тут
узнал о только что происшедшем сражении и капитуляции Парижа.
   Он был полон всегдашней энергии и решимости. Узнав о случившемся,  он
молчал с четверть часа и затем изложил  Коленкуру  и  генералам,  бывшим
около него, новый план. Коленкур поедет в Париж и предложит от имени На-
полеона Александру и союзникам мир на тех условиях, какие они ставили  в
Шатильоне. Затем Коленкур под разными предлогами проведет в поездках  из
Парижа в Фонтенебло и обратно три дня, за эти три дня подойдут все силы,
какие еще есть (от Сен-Дизье), с которыми Наполеон только что оперировал
в тылу союзников, и тогда союзники будут выброшены из  Парижа.  Коленкур
заикнулся: а может быть, не в виде военной хитрости, но  на  самом  деле
предложить мир союзникам на шатильонских условиях? "Нет, нет! - возразил
император.- Довольно итого, что был момент колебаний. Нет, шпага все по-
кончит. Перестаньте меня унижать!"
   Сейчас же Коленкур отправился в Париж, а Наполеон снова  принялся  за
кипучую работу по подготовке битвы, которая должна была разразиться  че-
рез 3-4 дня. Ему важно было, чтобы в эти 3-4 дня союзники не предприняли
каких-либо решительных политических мероприятий и ве внесли бы этим сму-
ту в умы и не склонили на свою сторону колеблющихся. Для этого-то  он  и
придумал комедию с предложением мира на шатильонских условиях (которые с
презрением отверг окончательно за две недели перед тем).
   Но уже ничего нельзя было предотвратить. Роялистские радостные  мани-
фестации, встретившие въезд союзных монархов в Париж,  апатия  и  покор-
ность подавляющей части населения - все это показывало, что столица при-
мет то правительство, какое ей навяжут.
   Союзные монархи издали прокламацию, в которой заявляли, что вести пе-
реговоры с Наполеоном не будут, но что они признают то  правительство  и
то государственное устройство, которое французская нация себе выберет.
   Из переговоров Коленкура с союзниками при этих условиях ровно  ничего
не могло выйти. Александр прямо сказал Коленкуру, что Франция  не  хочет
уже Наполеона и утомлена им. Шварценберг с горечью напомнил, что Наполе-
он 18 лет подряд потрясал весь свет и что при нем покоя никому и никогда
не будет и быть не может, что Наполеону не переставали  предлагать  мир,
оставляя ему империю, и он сам не шел ни  на  какие  уступки,  а  теперь
поздно. Шварценберг, говоря это, не знал, что и сейчас Наполеон не  идет
ни на какие уступки, а послал Коленкура лишь бы  провести  в  разговорах
три дня, пока к Фонтенебло подойдет армия.
   Вернувшись в Фонтенебло, Коленкур застал такую картину: войска стяги-
вались к ставке императора, и он рассчитывал 5 апреля иметь 70  тысяч  в
своем распоряжении и с ними двинуться на Париж.
   Утром 4 апреля Наполеон произвел смотр войскам  и,  обратясь  к  ним,
сказал: "Солдаты, неприятель, опередив нас на три перехода, овладел  Па-
рижем. Нужно его оттуда выгнать. Недостойные французы, эмигранты,  кото-
рым мы имели слабость некогда простить, соединившись с неприятелем,  на-
дели белые кокарды. Подлецы! Они получат заслуженное ими  за  это  новое
покушение! Поклянемся победить или умереть,  отплатить  за  оскорбление,
нанесенное отечеству и нашему оружию!" - "Мы клянемся!" - закричали  ему
в ответ. Но когда Наполеон вошел во дворец Фонтенебло после  смотра,  то
здесь он застал иное настроение. Печально,  молча,  понурившись,  стояли
перед ним маршалы, и никто не решался заговорить. Тут были  Удино,  Ней,
Макдональд, Бертье, герцог Бассано.
   Наполеон вызвал их на объяснения, и они сказали ему, что вовсе не на-
деются на победу, что Париж весь, без различия мнений, трепещет от  ужа-
са, ожидая нападения императора на союзников, вошедших в  город,  потому
что это нападение будет знаменовать гибель населения и  гибель  столицы,
что союзники отомстят за Москву и сожгут Париж, что трудно будет  заста-
вить солдат сражаться на развалинах Парижа. "Ступайте отсюда, я вас  по-
зову и скажу свое решение",- сказал Наполеон. Он оставил при  себе  лишь
Коленкура, Бертье и герцога Бассано. Он гневно жаловался на колебания  и
робость маршалов, на отсутствие преданности к нему. Через несколько  ми-
нут он заявил маршалам, что отказывается от престола в пользу своего сы-
на, маленького римского короля, при регентстве Марии-Луизы, что если со-
юзники согласны на этих условиях заключить мир, то война кончена, и  что
он отправляет с этим предложением Коленкура в Париж  для  переговоров  с
союзниками. Тотчас же после этого он прочел им следующий, тут же состав-
ленный им документ, в котором говорилось, что так  как  союзные  державы
провозгласили, что император Наполеон - единственное препятствие к восс-
тановлению мира в Европе, то император Наполеон, верный  своей  присяге,
объявляет, что он готов уйти с престола, покинув Францию  и  даже  жизнь
для блага отечества, блага, неразрывно связанного с  правами  его  сына,
правами регентства императрицы и законами империи.
   Маршалы горячо одобрили этот акт. Прочтя эту бумагу,  император  взял
перо и вдруг раньше чем подписать сказал: "А может  быть  мы  пойдем  на
них? Мы их разобьем!" Но маршалы молчали.  Ни  один  не  поддержал  этих
слов. Наполеон подписал бумагу и вручил ее депутации, которую  отправлял
в Париж: Коленкуру, Нею и Макдональду.
   Много событий за эти дни произошло в Париже. Талейран наскоро  собрал
часть сенаторов, в которых был уверен, заставил их вотировать  низверже-
ние династии Наполеона и призвание Бурбонов, и, главное,  маршал  Мармон
изменил Наполеону и отступил со своим корпусом  в  Версаль,  передавшись
тем самым на сторону Талейрана и возглавляемого им (по  желанию  союзни-
ков) "временного правительства".
   Александр сначала колебался; и он и австрийский  император  Франц  не
очень протестовали бы против воцарения трехлетнего  "Наполеона  II",  но
роялисты, окружавшие союзных монархов, настояли на том, чтобы  предложе-
ние Наполеона было отвергнуто. Колебания союзников  прекратились,  когда
им стало известно об измене Мармона. Теперь, после  ухода  главных  сил,
бывших непосредственно в распоряжении Наполеона, его нападение на  Париж
становилось невозможным, и союзники решили предоставить  престол  Бурбо-
нам. "Убедите вашего повелителя в необходимости подчиниться року,-  ска-
зал Александр, прощаясь с Коленкуром.- Все, что  только  будет  возможно
сделать для почета (Наполеону), будет сделано",-и он снова назвал  Напо-