иметь на что купить шесть десятин земли.

Вам предстоят новые опасности,  которые разделит с вами наш флот.
Наш флот не имел  еще случая увенчаться лаврами и не приобрел еще
славы,  равной  вашей;  но  мужество  моряков  не  уступит  вашей
храбрости: они решились побеждать и с вашей помощью исполнят свое
намерение.

Передайте им вашу уверенность в непобедимости, которая никогда не
была обманута;  помогайте им  в их усилиях;  живите с ними  в том
согласии, которым отличаются люди единодушные и преданные успехам
одного и того же дела; помните, что и наши морские войска стяжали
права на народную признательность.

Приучитесь к  морским маневрам; внушайте ужас  врагам и на суше и
на  море;  подражайте  в  этом  случае  римским  воинам,  которые
победили  Карфаген в  открытом  поле и  разбили карфагенян  на их
кораблях".

Ответом армии на эту речь был крик: "Да здравствует республика!"

Жозефина провожала  мужа до  Тулона. Бонапарт страстно  любил ее.
Расставанье  их  было  самое  трогательное.  Предвидя  опасности,
предстоящие Наполеону, они  могли думать, что расстаются навечно.
Эскадра вышла в море 19 мая.




                            ГЛАВА VII

                       [Экспедиция в Египет]

Эскадра, выйдя из Тулона,  пошла к Мальте. Однажды вечером, когда
флотилия плыла по Сицилийскому морю, секретарь главнокомандующего
заметил на закате солнца вершины Альп и сказал об этом Бонапарту;
тот  отвечал,  что  не  верит.  Но  адмирал  Брюэс,  посмотрев  в
подзорную  трубу,  подтвердил  слова  Бурриенна.  Тогда  Наполеон
вскричал: "Альпы!" И после  минутного раздумья прибавил: "Нет, не
могу видеть без особенного  чувства землю Италии! Вот восток; еду
туда. Еду  на предприятие опасное. Эти  горы повелевают долинами,
на которых я столько раз имел счастье водить французов к победам.
С французами я и опять останусь победителем".

Во   все   продолжение   навигации   Наполеон  любил   заниматься
разговорами  с   сопровождавшими  его  генералами   и  учеными  и
беседовал  с   ними  сообразно  занятиям  каждого.   С  Монжем  и
Бертолетом, которых часто призывал  к себе, он рассуждал о науках
положительных и  даже о метафизике и  политике. Генерал Кафарелли
Дуфолга, которого он особенно любил и уважал, доставлял ему также
ежедневные   случаи   к  развлечению   живостью   своего  ума   и
привлекательностью  разговоров.   Наполеон  находил  удовольствие
беседовать после обеда и предлагать самые затруднительные вопросы
о важнейших предметах; он  подстрекал своих собеседников к спорам
или для того, чтобы изучать их характеры, или затем, чтобы самому
черпать из  источника их познаний, и  всегда отдавал предпочтение
тому из них, который смелее и ловчее поддерживал неправдоподобные
парадоксы. Ясно,  что эти  разговоры были для  него, так сказать,
только умственной гимнастикой. Он любил также рассуждать о начале
мира  и  о  вероятном его  разрушении.  Мысль  его и  воображение
останавливались только на одних важных и обширных предметах.

После   благополучного   двадцатидневного  плавания   французская
эскадра 10  июня пришла  к Мальте и заняла  ее без сопротивления,
что   заставило  Кафарелли   после  осмотра   укреплений  сказать
Бонапарту:  "Ну,  генерал,  слава  Богу,  что  еще  нашлось  кому
отворить  нам ворота  крепости". Однако  же Наполеон,  в бытность
даже  на острове Святой  Елены, не  сознавался в том,  что Мальта
сдалась  ему вследствие  тайных  отношений. Он  говорил: "Я  взял
Мальту  в Мантуе;  великодушный  поступок с  Вурмзером склонил  к
покорности  гроссмейстера  и кавалеров".  Но Бурриенн,  напротив,
утверждает, что кавалеры нисколько не участвовали в этом деле.

Как бы  то ни  было, только Наполеон недолго  оставался в Мальте.
Флот поплыл  к Кандие и  25 июня пришел к  этому острову; этот-то
самый  объезд  и  обманул  Нельсона,  который  полагал  встретить
французскую эскадру при Александрии. Случай весьма счастливый для
французов, и Брюэс говорил, что английский адмирал, будь с ним не
более десяти кораблей, имел  бы на своей стороне все ручательства
в успехе. "Дай  Господи,-часто говаривал он, глубоко вздыхая,-дай
Господи не встретиться нам с англичанами!"

Не выходя  на берег  Африки, Бонапарт решил еще  раз обратиться к
своим  воинам, чтобы  более  возбудить их  энтузиазм напоминанием
предстоящего  огромного подвига  и предупредить об  опасностях на
случай,  если бы они  упали духом  или не стали  строго соблюдать
дисциплину.  Вот  знаменитая прокламация,  изданная  им по  этому
случаю:

"Бонапарт,   член    Национальной   академии,   главнокомандующий
войсками.

На корабле Лориан, 4 мессидора VI года. Воины!

Вам  предстоит  сделать  завоевание,  последствия которого  будут
неисчислимы  как в  отношении  к просвещению,  так и  к всемирной
торговле.  Вы   этим  нанесете   Англии  самый  верный   и  самый
чувствительный удар в ожидании того, которым совершенно сокрушите
ее.