Вы   завоевали  для   республики  прекраснейшие   страны  Европы.
Французский  флаг  впервые  развевается  на водах  Адриатики,  за
двадцать  четыре  часа  плавания  до  древней  Македонии.  Короли
сардинский, неаполитанский,  Папа и герцог  Пармский отступили от
коалиции; англичане оставили Ливорно,  Геную, Корсику.. Но еще не
все  совершили  вы!  Вам  предстоят  еще  дела  великие:  на  вас
возлагает  отечество  свои  лучшие  надежды;  вы  не  перестанете
оправдывать их...

Теперь нам предстоит идти в Австрию..."

И  действительно,   Наполеон  решился  внести   войну  в  пределы
Австрийской  империи. Намерением  его было проникнуть  туда через
Каринтийскую дорогу  и стать  на Симмеринге. Он  приказал Массене
занять ущелья Озопо и  Понтеба, и Массена, переправившись в горах
за Пиаву и Тальяменто,  разбил принца Карла (10 марта 1797), взял
Фельтр,  Кадор, Беллуно  и множество  пленных, в числе  которых и
французского   эмигранта,   генерала   Люзиньяна.  Сражение   при
Тальяменто,  последовавшее  16 числа,  довершило поражение  войск
эрцгерцога  и  вынудило  его к  отступлению  на  Муэру; при  этом
отступлении каждый день был  ознаменован новой битвой, и все не в
пользу австрийцев.  31 числа Наполеон был  в Клагенфурте, столице
Каринтии.  Вступая в  эту  область, он  также издал  прокламацию,
которой приглашал жителей смотреть  на него не как на неприятеля,
а как на покровителя.

Несмотря  на  свои  успехи,  Наполеон не  переставал  следить  за
действиями тайного  врага своего, сената Венеции,  и между прочим
писал Дожу:

"Все  владения  светлейшей  венецианской  республики на  материке
покрыты войсками.  Со всех  сторон ваша чернь,  вооруженная вами,
вопит:

„Смерть   французам!"  Многие   солдаты  итальянской   армии  уже
сделались ее жертвой...

Посылаю вам это письмо со старшим моим адъютантом. Война или мир?
Если вы сейчас же не найдете средств рассеять вооруженные толпы и
предать   мне   виновных   в   последних  убийствах,   то   война
объявлена..."

Седьмого апреля заключено перемирие в Юденбурге. С одной стороны,
эрцгерцог Карл,  видя неймаркенские ущелья  и гудзмарскую позицию
занятыми  Массеною,  не  находил  себя  в  состоянии  действовать
наступательно; а  с другой  - Бонапарт, который  надеялся было на
содействие себе  самбр-и-мёзской армии, но  получил известие, что
армия  эта еще  не  двигалась да  и не  двинется,  не осмеливался
перейти за Симмеринг, чтобы  не очутиться с неприкрытыми флангами
в середине германских владений.  И поэтому-то, лишь только он был
официально  уведомлен  Директорией о  том,  что  ни рейнская,  ни
самбр-и-мёзская  армии  не  произведут  диверсии, от  которой  он
ожидал  столько  выгод, как  и  поспешил  написать к  эрцгерцогу,
предлагая  ему  разделить  с  ним славу  умиротворения  Европы  и
прекратить войну,  обременительную и для Австрии,  и для Франции.
"Храбрые воины,  - писал  он к нему,  - стоят в  рядах, но желают
мира.  Мы  уже довольно  погубили  людей и  довольно нанесли  ран
человечеству... Вы, которые по рождению своему так близки к трону
и   стоите  выше   всех   мелких  страстей,   управляющих  иногда
правительственными  лицами,  желаете  ли  вы  решиться  заслужить
название благодетеля людей  и истинного спасителя Германии?.. Что
касается меня,  ваше Высочество, то если  предложение, теперь вам
мною сделанное, может спасти  жизнь хотя одного человека, я стану
более гордиться этим, чем  всякими успехами, которые бы мог иметь
на поле битв".

Миролюбивое  расположение,  выраженное  в  этом  письме,  было  с
удовольствием принято  в Вене,  и император отправил  к Бонапарту
неаполитанского   посланника  Галло,   следствием  чего   и  было
заключение юденбургского перемирия.

Наполеон воспользовался  временем, свободным  от военных занятий,
чтобы  возобновить  жалобы  свои  Директории  насчет  бездействия
других войск  республики, тогда как итальянская  армия, при столь
незначительных   способах,   боролась  почти   со  всеми   силами
Австрийской империи. Впрочем, мало  заботясь о прошлом, в котором
ему  нечем   было  упрекнуть  себя   относительно  своих  военных
распоряжений, Наполеон  занимался более  будущим и настоятельнее,
чем когда-нибудь, требовал  содействия себе генерала Моро, потому
что  надеялся  этим  способом  или  получить  выгоднейшие  мирные
условия,  или  большую помощь  в  случае возобновления  кампании.
"Когда действительно желают войны,  - писал он к Директории, - то
ничто не может остановить  ее; с незапамятных времен никакая река
не бывала существенной преградой. Если Моро захочет перейти Рейн,
так он его перейдет;  если б он уже перешел его, так мы бы теперь
были  в  состоянии предписывать  какие  хотим  условия мира...  Я
перешел  хребты Юлианских и  Норикских Альп  по снегу в  три фута
глубиной. Если б я  имел в виду одно спокойствие моей армии и мои
личные  выгоды,  то  оставался  бы по  ту  сторону  Изонцы, а  не
бросился бы в Германию в намерении подать помощь рейнской армии и
удержать неприятеля  от наступательных  действий... Если рейнские
армии  оставят меня  одного, то  я возвращусь  в Италию,  и пусть
целая Европа судит об относительном поведении обеих армий".

Мирные   переговоры   начались   в   Леобене  26   жерминаля,   и
предварительные   статьи    были   подписаны   29-го.   Бонапарт,
разговаривая   с  полномочными   посланниками   Австрии,  сказал:
"Сначала ваше правительство выслало  против меня четыре армии без
генерала, теперь прислало генерала без армии".