силами  мою риволийскую  линию и  таким образом дойти  до Мантуи.
Ночью отправил  я большую  часть дивизии генерала  Массены, а сам
поехал в Риволи, куда прибыл в два часа за полночь.

Тотчас же велев генералу  Жуберту снова занять важную позицию при
Сан-Марко,  я  обставил  риволийскую  платформу  орудиями  и  все
распорядил   таким  образом,   чтобы  с  утренней   зарей  самому
предпринять грозное нападение.

С  рассветом  наше  правое  крыло и  левый  неприятельский  фланг
встретились  на  высотах Сан-Марко:  дело  завязалось страшное  и
упорное...

Прошло три  часа с тех  пор как началась битва,  а неприятель все
еще не вводил в  действие всех своих сил; неприятельская колонна,
прошедшая    вдоль    берегов    Адижа,   под    покровительством
многочисленной   артиллерии  направляется  прямо   к  риволийской
платформе, чтобы овладеть ею  и угрожать оттуда обойти наши центр
и  правый  фланг.  Я  приказал кавалерийскому  генералу  Леклерку
напасть  немедленно  на   неприятеля,  если  он  успеет  овладеть
платформой,  а  эскадронного  командира  Лассаля  с  пятьюдесятью
драгунами  послал стремительно  ударить во фланг  пехоты, которая
нападала на  наш центр. В то  же мгновение генерал Жубер приказал
нескольким  батальонам спуститься  с санмаркских  высот и  идти к
риволийской  платформе, на  которую неприятель успел  уже взойти;
но, стесненный со всех сторон, он оставил здесь множество убитых,
часть своей  артиллерии и отошел на  Адижскую долину. Почти в это
же время  неприятельская колонна, которая уже  давно шла в обход,
чтобы отрезать и  совершенно пресечь наше отступление, показалась
у  нас в  тылу и  построилась в  боевой порядок.  Семьдесят пятая
полубригада оставалась  у меня в резерве;  она не только удержала
эту  колонну,  но еще  напала  на  ее левый  фланг, который  было
подался вперед, и тотчас принудила его отретироваться. В эту пору
подоспела  восемнадцатая   полубригада,  а   генерал  Рей  обошел
колонну, зашедшую к нам в тыл: тут я велел стрелять по неприятелю
из нескольких двенадцатифунтовых орудий, повел атаку, и менее чем
в четверть часа вся  эта колонна, состоявшая более чем из четырех
тысяч человек, была взята в плен.

Неприятель,  разбитый на  всех пунктах,  был преследован  по всем
направлениям, и  всю ночь  к нам беспрестанно  приводили пленных.
Колонна австрийцев в полторы тысячи человек, которая в беспорядке
спасалась через  Гуарду, была  остановлена пятьюдесятью солдатами
восемнадцатой  полубригады, которые, заметив  неприятеля, отважно
встретили его и велели немедленно положить оружие.

Австрийцы  занимали еще  Корону,  но уже  не могли  быть  для нас
опасными.  Нам следовало  торопиться напасть на  дивизию генерала
Проверы,  перешедшую 24  числа Адиж  в Ангиари. Я  велел генералу
Виктору  с  храброй  пятьдесят  седьмой  полубригадой  подаваться
вперед,  а генералу  Массене  отступить, который  с частью  своей
дивизии и прибыл 25 числа в Ровербелло.

Генералу  Жуберу было  оставлено повеление атаковать  на рассвете
неприятеля, если он будет столько смел, что захочет еще держаться
в Короне.

Генерал Мюрат шел всю ночь с одной полубригадой легкой пехоты и к
утру должен был появиться на монтебальдских высотах, повелевающих
Короной. Неприятель после кратковременного сопротивления прогнан,
и его войска, которые успели избежать вчерашнего поражения, взяты
в плен.  Кавалерия его  спаслась не иначе,  как бросившись вплавь
через Адиж, где множество потонуло.

В  двухдневное   сражение  при  Риволи  мы   взяли  у  неприятеля
тринадцать тысяч пленными и отбили девять пушек".

Остальная  часть   бюллетеня  посвящена  повествованию  о  битвах
Сент-Жоржской,  Ангиарской  и   Фаворитской.  Во  второй  из  них
командир австрийского  полка улан, наскочив  на эскадрон двадцать
девятого драгунского полка, закричал:

"Сдавайтесь!" Гражданин Дювивие остановил свой эскадрон и, выехав
против  налета, сказал  ему: "Если  ты храбр, так  попробуй взять
меня". И  австрийский полк, и  французский эскадрон остановились.
Начальники  их  вступили в  единоборство.  Улан  был ранен  двумя
сабельными  ударами:  тогда  французы  кинулись на  австрийцев  и
принудили их сдаться.

"Двадцать седьмого числа, за час до рассвета, неприятель атаковал
укрепленное  местечко Фавориту,  в  то время  как Вурмзер  сделал
вылазку и  напал на  осадную линию со  стороны предместья Святого
Антония.   Генерал  Виктор   с  пятьдесят   седьмой  полубригадой
опрокинул  все,   что  ему  попалось,  и   Вурмзер  был  вынужден
немедленно  возвратиться   в  Мантую,  оставив   в  этой  вылазке
множество  своих убитыми  и взятыми  в плен. Тогда  Серюрие велел
выдвинуться   вперед   генералу  Виктору   с  пятьдесят   седьмой
полубригадой, чтобы припереть Проверу к сент-жоржскому предместью
и таким образом держать его в блокаде. Неприятельские ряды были в
смятении  и беспорядке:  кавалерия,  пехота, артиллерия  все было
перемешано;  ничто  не устояло  против  усилий пятьдесят  седьмой
полубригады: она  отбила три  пушки и жестоко  поразила гусарский
Гсрдендиев полк. В эту минуту почтенный генерал Провера предложил
капитулировать; он понадеялся на наше великодушие и не ошибся. Мы
приняли  его предложение  на условиях,  о которых не  премину вас
уведомить. Трофеями нынешнего достопамятного дня были шесть тысяч
пленных,  в числе  которых  все волонтеры,  прибывшие из  Вены, и
двадцать орудий.

Таким образом, наши войска за четыре дня выиграли две генеральные