политическое значение,  тщательно намеревался сохранить  его и не
был расположен занять второстепенное место при ком бы то ни было.
Ему также хотелось  быть представителем какой-нибудь эпохи, живым
знамением 89  года; и когда  человек этот смотрел на  себя как на
лицо вполне  историческое, как на первое  действующее лицо многих
великих  сцен,  то,  естественно, не  хотел  сойти  с высоты,  на
которую  поставили  его  победители  14  июля,  и  стать  в  ряды
безвестной  толпы,  окружающей победителя  18  брюмера. И,  таким
образом,  Лафайет, участник  в первоначальной  федерации, охраняя
свое самодостоинство, не мог  сблизиться с диктатором 1802 года и
должен был  отказаться от  тоги сенатора; поэтому-то  он смиренно
скрылся   в  своем   уединении,   в  Лагранже,   и  не   принимал
необдуманного участия в блестящих тюльерийских собраниях.

В  это время  Бонапарт, перед  самым назначением его  консулом на
жизнь, учредил орден Почетного легиона.

"Этот  знак   отличия,  -   было  сказано  от   имени  консула  в
Законодательном  Собрании, -  будет наградой всех  достойных, без
различия званий".

Но учреждение "знака отличия",  несмотря на оговорку без различия
званий, живо напоминало о  системе прав и преимуществ, и не могло
не возбудить противоречия некоторых;

должно  сказать,  что  в этом  случае  многие  умеренные люди  не
одобряли  нового  учреждения. Бонапарт  изумился,  но отверг  все
предложения  тех, которые,  желая держаться  середины, советовали
ему учредить этот орден единственно для военных. "Нет, сказал он:
-   нас    тридцать   миллионов    человек,   связанных   наукой,
собственностью, торговлей. Триста или четыреста военных ничего не
значат  в  сравнении  с этой  массой.  Притом,  когда нет  войны,
военачальник  становится  снова  гражданином.  Если  смотреть  на
военного  с  односторонней  точки  зрения,  так  ему  нет  других
законов, кроме  прав сильнейшего; военный видит  одного себя, все
относит к  самому себе...  И потому я нисколько  не остановлюсь в
этом случае отдать  предпочтение службе гражданской... я управляю
государством не в качестве главнокомандующего армиями, но потому,
что  нация   думает  найти   во  мне  способности   к  управлению
гражданской частью. Если б  она думала иначе, то правительство не
могло  бы поддержать  себя.  Я очень  хорошо знал,  что последний
барабанщик  поймет   меня,  когда,  в   бытность  мою  генералом,
подписывался:  член Академии...  Если орден Почетного  легиона не
будет наградой заслуг на  поприще гражданской службы, так он и не
будет Почетным..."

Нельзя отвергнуть,  что мысль награждать  одинаковым отличием все
виды  заслуг  и  достоинств  была  великой  мыслью  и  всем,  без
различия,  открывала дорогу  к  известности. И,  в таком  случае,
позволительно  думать,  что  если  нашлись люди  умеренные,  люди
здравомыслящие, которые порицали учреждение ордена, то они делали
это  потому, что  не совсем  верили словам  Бонапарта и  видели в
Почетном  легионе  только   новое  средство,  которое  консул  не
замедлит употребить сообразно  со своими намерениями, которые они
могли  предугадывать.   Поэтому  можно   сказать,  что  порицали,
собственно, не  учреждение знака отличия и  не то чтобы не поняли
первого консула, а что уже предчувствовали в нем императора.

Между  нововведениями времен  консульства  более всех  отличается
Свод   Гражданских   Законов.   Напрасно   говорят,   будто   это
исключительно   произведение    многих   великих   юрисконсультов
тогдашней  эпохи. Все  знают, что  Бонапарт постоянно  сообщал им
свои  замечания, и  даже не  раз случалось, что  одним счастливым
словом, одной из тех  искр, которые может рассыпать только гений,
решал   затруднения,  из   которых   законники  никак   не  могли
выпутаться.  Таким  образом, он  велел  прибавить всю  V главу  в
положении о гражданских актах,  которой ясно и чисто определяются
гражданские  нрава  военных  во  время  бытности  их  вне  границ
отечества.  Когда  ему   заметили,  что  для  актов,  совершаемых
военными за  границей, будет  достаточно, если они  совершатся по
положениям,  существующим в  той стране, где  подписаны, Бонапарт
тотчас ответил: "Когда военный  под своим знаменем, то он в своем
отечестве: где наше знамя, там и наше отечество".

Между  тем  Амьенский  договор  оставлял в  бездействии  в  руках
Наполеона  все военные  силы  Франции, и  тогда-то первый  консул
придумал,  пользуясь спокойствием  в  Европе, перенести  оружие в
Америку   и  покорить   остров  Сент-Доминго.   Начальником  этой
экспедиции он назначил зятя своего Леклерка (Leclerc). Экспедиция
не была успешна. Важнейшим последствием было похищение начальника
негров  Туссен-Лувертюра,  человека  очень  замечательного в  той
стороне;  он привезен во  Францию и  умер в крепости  Жу. Леклерк
погиб,  жалея, что  взялся за  дело, которого  не мог  привести к
желаемой  развязке. Рошамбо,  занявший  его место,  вовсе потерял
колонию из-за своего слишком строгого обращения с туземцами.

Италия, колыбель  славы и могущества  Наполеона, привлекала также
его внимание. В 1802 году он был избран президентом Цизальпинской
республики, что  согласовалось с  его видами. "У  вас только одни
частные законы,  - сказал он депутатам  от этой республики; - вам
нужны законы  общие. Ваш народ имеет  только одни местные обычаи;
ему должно принять обычаи самостоятельной нации". В течение этого
года  Бонапарт присоединил  к Франции  Пьемонт и разделил  его на
шесть департаментов: По, Доара, Сезия, Стура, Танаро и Маренго.

Первые   дни   1803   года   были  ознаменованы   преобразованием
Национального  института  (Академии  наук  и  изящных  искусств),
который разделен  на четыре  класса: 1) науки;  2) языковедение и
литература; 3)  история и древняя литература;  4) художества. Это
новое учреждение исключало науки нравственные и политические, что