массового сознания. С.
  необходимо для собственного переосмысления, для повышения
самоудовлетворенности, самодостаточности, самоутверждения, для самосознания
на всех уровнях - от личностного до всемирной истории. С. существует на
всех этажах общественного целого, в масштабе общества, любого сообщества.
Субъектом С. общества в целом является народ. Однако С. развивается, как и
всякое новшество, начиная с некоторых точек роста и развития.
  Их роль в данном случае играет правящая и духовная элиты, интеллигенция.
Социокультурная функция этих групп - критика почвы, критика народа как
необходимый элемент их развития, критики истории. В связи с тем, что
русская интеллигенция в значительной степени традиционно находится под
страхом отпадения от народа, эта критическая функция в ней значительно
ослаблена и критика односторонне направлена против внешних сил, например,
бюрократии, власти вообще. Еще до перестройки ощущались, а теперь
значительно усилились функции С. у духовной элиты, критическое отношение к
народу.
  С. проходит два основных этапа. В основе архаичного сознания лежит С.,
выраженное в оппозиции: причастен к тотему - непричастен. С. здесь движется
в рамках сложившегося богатства культуры. В господствующей культуре
либеральной цивилизации преобладает медиация, постоянный поиск новых
решений, преодолевающий ограниченность ранее сложившихся оппозиций,
постоянная самокритика, выход С. за рамки сложившегося богатства культуры.
  Способность С. может отставать от сложности подлежащих разрешению
проблем, что приводит к различного рода негативным последствиям, к снижению
эффективности принимаемых решений, к нарастанию дезорганизации, к росту
дискомфортного состояния. Это стимулирует развитие бюрократии как субъекта
ограниченной формы С.
  
  САМОУПРАВЛЕНИЕ - неотделимая от вечевого нравственного идеала способность
локальных сообществ управлять своей жизнедеятельностью на основе обычая,
традиционной культуры. В древности "основным учреждением является община,
или мир, мирское самоуправление, начиная с низших самоуправляющихся ветвей
до высшего самоуправляющегося союза: земли, племени, с полновластным
народным собранием, вечем" (Н. П. Павлов-Сильванский. Феодализм в России.
М., 1988. С. 148). Распад вечевого идеала на соборный и авторитарный
нравственный идеал противопоставил С. авторитаризму, что, однако, лишь
подтвердило амбивалентность всех этих идеалов, взаимопереход соборного С. в
авторитаризм, и наоборот. Это можно видеть на примере постоянной
возможности перехода таких форм С. как крестьянский мир, совет, кооперация
в элемент административной системы. На протяжении истории страны на разных
этапах С. играла исключительно важную роль как основа для экстраполяции при
формировании синкретического государства, государственных институтов: веча,
съездов князей, думы, земских соборов, съезда советов и т. д. Общинное С.
лежит в основе синкретической государственности, что не исключает борьбы
между ними, особенно в тех случаях, когда государство "перестает всех
равнять", разрушать или не препятствовать разрушению традиционализма,
уравнительности. Государственность, вступившая на путь модернизации,
сталкивается с общинным С. как бастионом локализма, традиционализма,
уравнительности. Массовое общинное С. оказывается сильнее государства, что
получило свое выражение, например, в способности успешно противостоять
столыпинской реформе. Отмена крепостничества вызвала мощный подъем
общинного С., который послужил в конечном итоге фактором краха
государственности. Массовое стремление довести уравнительность до предела
способствовало усилению крайнего авторитаризма, который, опираясь на
вечевые идеалы включил С. через колхозы в административную бюрократическую
системы, т. е. попытался снять раскол между почвой и государством, давая в
максимально возможной степени колхозному управлению авторитарную
интерпретацию. Идея С. играла важную роль в славянофильстве, сочетаясь с
идеей самодержавия. Идея С. лежит в основе общинного социализма, идеал
которого заключается в превращении всего общества в систему
самоуправляющихся общин.
  Реальное воплощение этого - советы, какими они были при своем
возникновении, а также до передачи в деревне власти комбедам. Фактически
это были локальные веча, обычные сельские миры. Все попытки реально
воплотить С. на исторически сложившейся культурной основе в большом
обществе, например, в форме промышленной демократии, почти забытой, но
когда-то распространенной системы рабочего самоуправления С. как артель,
оказываются утопичными. Это объясняется тем, что: А) С., как оно
исторически сложилось в стране, возможно лишь в локальных сообществах, где
все знают друг друга, находятся в непосредственных эмоциональных
контрактах. За границей этих локальных миров ответственность
катастрофически падает и превращается в чистый ритуал; что автоматически
открывает путь усилению бюрократии, авторитаризму.
  Современные производственные сообщества во всех отраслях значительно
сложнее сообществ, где было эффективно древнее С. Б) Традиция вечевого С.
не совпадает с целями большого общества, так как, во-первых, С. реализует
ценности локального мира, противостоящего большому обществу, во-вторых, оно
нацелено на консервативный идеал тишины и покоя, на постоянное
воспроизводство ранее сложившихся масштабов, эффективности и т. д.
показателей труда, на подчинение производства сложившимся отношениям,
нацелена на монолог, на манихейское противопоставление внешнего и
внутреннего. Вечевой институт всегда консервативен, и его активизация может
привести к результатам, противоположным ожидаемым. В-третьих, вечевой
идеал, смирившийся с властью большого общества, резко снижает свою
активность, как снижают ее члены крестьянского хозяйства перед лицом
большака (за исключением инверсионных взрывов, когда дело доходит до
раздела хозяйств, т. е. возможности самим стать большаками). Поэтому для
воплощения С.
  существует слабый потенциал. Например, 73,6 % опрошенных рабочих считали,
  что чувствовать себя хозяином - это "честно и добросовестно трудиться", о
  контроле над администрацией упомянули лишь 17,1 % (Рабочий
класс и современный мир. 1988. ј 2 С. 61). Кроме того, рост значимости
информационных процессов, требующих организационной революции, способности
менять свои отношения все больше вступает в противоречие с
традиционалистским консерватизмом. В) Все это означает, что древние формы
управления локальными сообществами не исчезли, но крайне плохо вписываются
в систему государственного управления.
  Более того, они ей в значительной степени противостоят, что выявляется с
полной отчетливостью на этапах активизации локализма. Культурный идеал С.,
связанный с общей защитой локального интереса сообщества, оказался мощным