были напрасны, пока, наконец, ему не помог случай.
     До казни  своего отца и мужа Рустициана жила при дворе в Равенне.  Дочь
ее Камилла провела там вое свое детство. Когда Боэций был казнен, семья  его
подверглась преследованию: два сына его, Северий  и Аниций, были заключены в
тюрьму и приговорены к казни,  но потом Теодорих заменил казнь  изгнанием, и
они  уехали  в Византию,  где старались вооружить императора против готов. А
Рустициана  с  Камиллой  бежали  в  Галлию,  где жили  у  одного  из  друзей
казненного.  Потом  они  получили  позволение  вернуться  в Италию,  но  все
имущество их  было  отобрано  в  казну.  Они поселились вблизи  Рима, в доме
бывшего своего вольноотпущенного Корбулона.
     Наступило  лето.  Все  состоятельные жители города  выехали  за  город,
Рустициана же должна была оставаться в душном, тесном городском домике, -- о
вилле ей  и думать  было нечего.  Но  вот однажды Корбулон явился к ней  и с
замешательством сказал, что ему  удалось купить за малую цену домик в горах.
Конечно,  этот  крохотный домишко нельзя  сравнивать  с роскошными  виллами,
которыми владела  раньше его  госпожа. Но все же  там  нет пыли,  и воздух в
горах такой  свежий, чистый, а около домика есть несколько  деревьев и  сад,
где  можно посадить цветы. И он думает,  что госпоже будет приятнее провести
лето  там, чем в душном, пыльном  городе. Рустициана  и дочь  ее были  очень
тронуты   вниманием  этого  простого  человека  и  обрадовались  возможности
подышать свежим  воздухом. В тот же день они собрались и отправились в горы.
Камилла  ехала впереди, верхом на  муле, Корбулон вел животное за повод. Они
подъехали к  горе,  на  склоне которой стоял  домик,  --  оставалось  только
подняться на лесистую вершину, и он будет виден, как на ладони.
     Добрый  старик  заранее  представлял  себе,  как  обрадуется  дочь  его
госпожи, когда  он укажет ей домик. Вот они уже и на вершине горы, но... что
это?  Корбулон  сначала  в  смущении  протер  себе  глаза,  потом  рассеянно
оглянулся  кругом, точно желая убедиться, что он не  заблудился. Но нет, вот
на  опушке  леса  стоит  огромная статуя Терминуса, древнего бога  границ. А
вправо от него должен быть  купленный им  домик и две  грядки капусты и репы
подле него. А между тем, ни домика, ни капусты нет,  вместо них расстилается
чудный  парк, с  роскошными клумбами чудных цветов, с  прекрасными статуями,
фонтанами, беседками. Дом был, но  он  также мало походил на тот, что  купил
Корбулон, как эти  чудные  клумбы -- на его грядки репы  и капусты. И откуда
все это взялось?
     Камилла же в восторге вскричала:
     -- О  Корбулон,  да ведь  этот сад  устроен  совершенно  также, как при
дворце в Равенне, только он меньше! Какая прелесть!
     И  она погнала  мула.  Подъехав к дому,  она быстро обежала аллеи сада,
клумбы, и чем дольше она  осматривала его, тем более находила всюду сходства
с громадным садом при дворце в Равенне. В доме она заметила тоже сходство со
старым. Особенно  ее  комната:  те  же  занавесы,  та  же  мебель,  картины,
статуэтки, вазы. Какая прелесть и какое приятное воспоминание!
     -- О Корбулон, как мог ты построить все это? -- спросила она.
     Но  Корбулон  ничего  не  понимал  -- одно  ясно, что  здесь  совершено
колдовство!
     -- Вот идет хромой  Каппадокс! Слава Богу, хоть он не околдован! Он все
объяснит  нам!.. Эй, Каппадокс, ступай скорее сюда,  объясни,  что тут было?
Хромой великан приблизился и рассказал:
     -- Несколько недель назад, когда  ты, мой господин, прислал  меня сюда,
чтобы  приготовить  дом для  матроны  [дамы.], явился какой-то знатный римлянин  с целой  толпой рабов и громадными
телегами,  нагруженными до верха. Он спросил меня, это ли  та вилла, которую
Корбулон купил для вдовы Боэция, и когда я ответил: "Эта", он заявил, что он
--  главный  смотритель садов в  Равенне, что один  знатный римлянин, старый
друг Боэция, желает позаботиться о семье казненного и поручил ему устроить и
украсить эту виллу.  Но, опасаясь преследования со стороны тирана, друг этот
не  хочет  открывать  своего  имени.  Затем  закипела работа. Он скупил  все
ближайшие участки земли, развел сад,  вырыл пруд,  устроил фонтаны, беседки,
выстроил дом. Я  сначала  боялся,  думая:  "А  что  если за все это придется
расплачиваться  моему господину? Несдобровать  мне тогда!"  И несколько  раз
хотел я дать тебе знать, что тут делается. Но римлянин частью лаской, частью
силой не пускал меня отсюда, говорил, что все это должно быть сюрпризом  для
матроны.  И  только  три дня  назад  все  работы были окончены, он  отпустил
работников и сам  уехал, щедро расплатившись за все. А теперь, господин, вот
что  я скажу  тебе, -- добавил раб, --  конечно, ты можешь меня наказать или
запереть  в тюрьму. Можешь велеть высечь плетьми. Ты все  можешь. Потому что
ты  ведь  господин,  а я раб.  Но подумай,  справедливо ли  было  бы это? Ты
оставил  меня смотреть  за парой грядок капусты  и  репы,  а под  моей рукой
выросло такое райское убежище.
     Слезы  благодарности  выступили  на   глазах  двух  женщин,  когда  они
выслушали рассказ: "О, есть еще благородные люди на земле! Есть еще друзья у
семьи Боэция!" И  горячая молитва за неизвестного друга вырвалась из глубины
их душ.
     Целые дни  Камилла проводила на воздухе. Часто, не довольствуясь садом,
она  в  сопровождении  Дафнидионы,  молоденькой  дочери  верного  Корбулона,
уходила  в  лес,  который  тянулся  за садом. Однажды  девушки зашли  дальше
обыкновенного.  День  был  нестерпимо  жаркий,  и  их  начала  мучить жажда.
Дафнидиона  заметила, что из одной скалы вытекал маленький родник. Вода была
холодная и чистая,  но  вытекала такой тоненькой струйкой,  что было  трудно
собрать ее столько, чтобы утолить жажду.
     -- О как жаль прекрасной влаги! -- вскричала Камилла. -- Вот если бы ты
видела,  как  прелестно устроен источник в  саду Равенны! Струя вытекает  из
бронзовой  головы Тритона,  бога моря,  и  собирается  в широкий  бассейн из
темного мрамора. А здесь, как жаль, такой родник пропадает!
     Через несколько дней девушки снова отправились в лес и подошли к месту,
где был источник. Вдруг Дафнидиона, громко вскрикнув, остановилась и в ужасе
молча указала рукой на место,  где  был  источник. Камилла взглянула и также
остановилась в изумлении: струя вытекала из бронзовой головы Тритона, и вода
собиралась в широком бассейне из темного мрамора. Суеверная Дафнидиона ни на
минуту не сомневалась, что это дело лесного духа. Закрыв лицо руками,  чтобы
не  увидеть его, так  как это  было дурным предзнаменованием,  она опрометью
бросилась  бежать  домой.  Но  Камилла  не  верила  в  существование  духов.
"Конечно,  кто-нибудь  подслушал мои слова, когда мы  здесь гуляли последний
раз, -- подумала она. -- Но в таком случае этот человек должен быть и теперь
где-нибудь  поблизости,  чтобы  увидеть, какое впечатление произведет на нас
его сюрприз". И  с этой  мыслью она внимательно огляделась:  ветви одного из
соседних кустов чуть  заметно дрожали, Камилла бросилась  туда. В эту минуту
из куста вышел юноша.
     -- Прятки кончились -- в смущении сказал он тихим голосом.