внимание не на том, на чем нужно. О  редкостях  расписали  много,  а  работа
коллектива библиотеки осталась в стороне.
     - Ну как же в стороне, - пожал я плечами, - наоборот, мы написали,  что
книжный фонд огромный, а  помещение  маленькое,  штата  не  хватает,  и  это
тормозит работу.
     - Поэтому вы и выдумали мне  в  помощь  какую-то  Попятну?  -  спросила
Аюпова.
     - А вот с Попятной, правильно, получился скандал, - сказал я редактору.
- Нечего сказать, показали  качество  работы  редакции,  выдумали  какого-то
подпоручика Киже - товарищ Попятну. Кто за это будет отвечать?
     - А автор, - любезно сказала Аюпова.
     - Нет, нет, - быстро поднял руку редактор, - я уже вам говорил, товарищ
Аюпова, что автор тут совершенно ни при чем, у него все правильно, это в ти-
пографии напутали. Мы этот  случай  будем  еще  обсуждать  на  летучке.  Кто
прошляпил - тот и ответит. Рублем ударим...
     Аюпова взглянула на меня и провела дрожащей рукой по спинке  кресла.  И
тут вдруг непонятное бешенство овладело мной. У меня его не  было  раньше  -
это она передала мне свои чувства. Я физически чувствовал,  как  она  кипит,
как все в ней прыгает  и  дрожит,  как  на  раскаленной  сковородке.  И  мне
хотелось поддать жару еще, довести  ее  до  полной  истерики,  до  крика.  Я
мгновенно возненавидел ее всеми клеточками тела и стал сдержанным и точным.
     - И вообще, товарищ редактор, - сказал я таким обычным тоном, как будто
ровно ничего не случилось и никакой Аюповой вообще не  было  в  кабинете,  -
надо на будущее ввести такое железное правило  -  автор  обязательно  должен
читать корректуру.
     - Да, есть такое  правило  у  нас,  есть,  -  страдальчески  поморщился
редактор. - Когда можем,  посылаем,  конечно.  Но  беда  в  том,  что  мы  -
ежедневная газета и потому исключений у нас в работе  всегда  будет  больше,
чем правил. Ну, вот, например, внезапно летит из номера  какой-то  материал,
ночной редактор лезет в загон, хватает, скажем,  вот  вашу  статью,  считает
строчки, урезает сколько надо и сует ее в полосу. Ну, какая же  тут  к  бесу
авторская корректура? Да и где он, автор-то?  Из  постели  я  его,  что  ли,
тащить буду?
     - Вот так и появляются всякие Попятны,  -  сказал  я  нравоучительно  и
услышал за собой тонкий певучий звон - это Аюпова рванулась на кресле.
     - Не в Попятной дело  в  конце  концов,  -  крикнула  она  и,  выхватив
папироску, с размаху бросила ее так, что она прилипла к  стеклу.  -  Дело  в
том, что нечего было разводить сенсацию, - (она так и сказала  -  "разводить
сенсацию"), - что  это  вам,  Америка?  Придумали,  чем  удивить  советского
человека - пятнадцатый, шестнадцатый века, Галилей, инквизиция. Нет, не этим
советский человек интересуется. А то, что работу  библиотеки  определяют  не
тем, сколько она собрала изданий пятнадцатого или шестнадцатого века, а  как
обслуживает своих читателей. Это вы забыли? Как  об-слу-жи-ва-ет!  А  вы  за
сенсацией погнались, за с-е-н-с-а-ц-и-е-й! Эх!
     Она произносила "сенсация" так, что было ясно: все то плохое и  темное,
что есть в капитализме, - это и есть вот эта самая сенсация. Кит, на котором
стоит эксплуататорский строй. Она выкрикнула все это  и  вдруг  вздохнула  и
облизала губы. А я глядел на нее с прозорливой ненавистью и понимал все, что
в ней происходит. Она накричалась, настучалась, наругалась, изошла слюной  у
себя в библиотеке, и для последнего  решительного  боя  силенок  у  нее  уже
маловато. А тут вдруг неожиданно выясняется, что  и  приходила-то  она  зря:
тот, в ком она видела все зло, и вообще ни при чем -  виновата  редакция.  А
что с редакции взять? Ничего. Поправки-то не печатаются. Это и  она  отлично
понимала.
     - И работа с читателем у вас тоже не на высоте,  -  сказал  я  меж  тем
дружески и подошел к ней вплотную, - помещение маленькое,  неудобное,  между
некоторыми полками не пройдешь даже, и что у вас там лежит -  одному  Аллаху
известно. Ну а насчет быстроты обслуживания вот смотрите сами, - и я  достал
из кармана записную книжку,  -  в  двенадцать  часов  дня  читатель  заказал
книжку. Через десять минут заказ дошел до книгохранилища и тут...
     Аюпова зло поглядела и резко отодвинулась.
     - Не трудитесь, - сказала она и так  махнула  рукой,  что  мой  блокнот
полетел на пол. - Меня корниловские данные совершенно не интересуют.
     - Да это же не корниловские данные, - сказал я,  -  я  выписал  это  из
вашего доклада.
     - Как, я вам давала свой доклад? - мгновенно вскинула голову Аюпова,  и
мне показалось, что она даже побледнела. - Вы от меня хоть слово слышали?  Я
с вами разговаривала? Да вам их дал  все  этот  человек,  который...  -  Она
рывком повернулась к редактору. - Обо всех этих вопросах я хотела поговорить
с вами особо, - сказала она сухо.
     Наступило молчание. Я смотрел на Аюпову. Аюпова смотрела на меня.
     - Ну что ж, -  сказал  редактор  и  поднялся  из-за  стола,  -  давайте
поговорим. Товарищ подождет в  другой  комнате.  Только  вы  не  уходите,  -
скороговоркой бросил он мне. - Вы мне будете нужны. Я вас позову.
     Позвал он меня через десять минут. Когда я  вошел,  Аюпова  по-прежнему
сидела и курила.
     - Слушайте, - сказал редактор хмуро. - Вы имели сведения, что  Корнилов
отбывал ссылку?
     - Имел, - ответил я.
     - Как? За что? Когда? - спросил редактор хмуро и быстро.
     Аюпова взглянула на меня, и на ее лице выразилось такое злое,  победное
торжество, что мне даже стало смешно. "Да ты еще и круглая дура", -  подумал
я и ответил:
     - Все, что я знаю, он рассказал только  вчера.  Была  у  него  какая-то
дурацкая студенческая история, что-то они там натворили спьяну...
     - А именно, именно?! - подстегнул меня редактор. - Что именно  там  они
натворили? Вы этим не интересовались? Он что, партийный?
     - Не знаю.
     - Зря! - хлестко сказал редактор и слегка ударил маленьким кулачком  по
столу. - Ну и даже примерно не знаете, в чем там дело?
     - Да нет, примерно-то знаю. Обыкновенный  студенческий  скандал,  он  и
попал как-то боком. Просто пристал к пьяной компании.
     - Да это все равно, все равно! - торжествующе запела и замахала на меня
Аюпова. - Раз его сослали...
     - Да не говорю я с вами! - крикнул я на  всю  редакцию  и  так  толкнул
пустой стул, что он упал. - И вообще это не ваше дело, а...
     Но я плохо знал Аюпову. Она вдруг грозно поднялась, сделалась  выше  на
целую голову, стала высокой, стройной, подтянутой и  с  размаху  швырнула  в
меня папиросой.
     - А чье же это дело? - крикнула она. - Ваше, что ли? Да дай только волю