весом в мешке притащил, вина бутылки три.  Сидим,  разговариваем.  Смотрю  -
стоит на шкафу голубая чашечка. Под солнцем так и светит, так и горит.  А  в
двух местах, по краям и на боку, у нее  аккуратные  металлические  скобочки.
Подошел я, взял ее в руки, а хозяин и говорит: "Осторожно!  Знаете,  сколько
этой чашечке лет? Тысяча". Ну, я теперь к твоим тысячам попривык уж немного.
Камню твоему - тыща, черепку - тыща, а белой акации так  все  три,  а  тогда
чуть не упал. "То есть как это, спрашиваю,  тыща?  Откуда  же  она?"  -  "Да
отсюда же, - отвечает. - Ребята из земли вырыли, вон видите, лопатой  задели
краешек? Ведь тут у нас, где пахота да арыки,  -  огромнейший  город  стоит.
Один из самых больших городов в Азии. Дворцы. Бани.  Сады.  Короче  -  город
Отрар. В нем Тамерлан умер. Тогда его воины и город разрушили". Просто ведь?
     - Да, - ответил я, - просто. Директор подумал, вздохнул и сказал:
     - Ну, ладно, ищите, ищите свою цитадель. Будем восстанавливать  историю
края. Мы же музей!
     Раздался стук в  дверь,  и  появился  Потапов.  Он  был  в  извозчичьем
брезентовом плаще и почему-то с кнутом в руке.
     - Здравствуйте, - сказал он. - Можно?
     - А, входи-входи, хозяин, - заулыбался директор.  -  Ты  ж  теперь  наш
хозяин, - продолжал он, усаживая Потапова на диван. - Ну а то как же, у тебя
молодые люди землю роют, только найти ничего не могут. А может,  это  только
так, для отвода глаз? Может, они уж целый котелок золота там накопали?
     - Они накопали, - заговорил Потапов, загораясь. - Они там  ничего...  -
Но наткнулся на мой взгляд и осекся. - Они там ничего работают, - сказал он,
спадая с тона. - Похаять не могу, ничего. А меня вот, - он полез за  пазуху,
- на весь Союз прописали.
     - Как так? - мы оба вскочили с места.  Потапов  торжественно  вынул  из
кармана плаща сложенную  вчетверо  газету  и  протянул  директору.  Это  был
вчерашний номер "Казахстанской правды", который я еще не успел посмотреть.
     - Ну-ка, ну-ка, - сказал директор. - Читай вслух,  хранитель,  а  то  у
меня голова что-то...
     Статья была напечатана на развороте  и  называлась  "Гость  из  далекой
Индии". Когда я прочел заглавие, директор вдруг рассмеялся.
     - Ох, интересно, - сказал он и потер руки, - читай-читай, хранитель.  С
чувством, с толком читай...
     - "Еще с прошлой осени ходила по колхозу "Горный гигант" молва об  этом
по меньшей мере нежеланном госте. Кто-то видел его выползающим  из  большого
омета,  какие-то  ребята  в  ужасе  шарахались  по  домам,  заприметив  его,
свернувшегося огромным клубком в нескольких шагах от дороги.
     А недавно позвонили по телефону.
     Видели в саду...  Обвился  вокруг  толстого  дерева,  выбирает  и  вмиг
проглатывает самые крупные спелые яблоки.
     Бригадир колхоза Потапов рассказал:
     - Шел я двадцать второго июля. Иду - ни под ноги себе не смотрю,  ни  в
сторону не оглянусь, вдруг как что-то зашипит около меня. Глянул - и  обмер.
Чуть на хвост огромной змее не наступил. Ползла она  через  тропинку.  ...Из
себя черная. Длиной  добрые  четыре  метра.  А  толста,  как  ствол  средней
яблони".
     - Врет, - прохрипел Потапов. - Ничего этого я не расписывал. Четыре, не
четыре - ничего не говорил! Говорил - громаднющая.
     Я продолжал:
     - "Без памяти метнулся я назад, забрался в садовый балаган и целый  час
от испуга пошевельнуться не мог".
     - Ай да герой! - крикнул директор в восторге. - Вот утешил так  утешил.
А говорит - при царизме полного Георгия имел.
     - Да вранье, вранье, чистое вранье! - налился кровью Потапов. - Сам все
из своей головы придумал.
     - "Белее стенки был, - подтверждает находившийся в то время в  балагане
колхозник Завалюев".
     - Ах ты черт!.. - Директор так обрадовался, что даже с места соскочил.
     - Да ведь вранье же, вранье! - опять закричал Потапов.
     Директор махнул рукой.
     - Ладно... Читай-читай, хранитель, что дальше-то.
     - "По словам Луценко, Завалюева и других, гигантскую змею видел не  так
давно Василий Гутов из той же бригады.
     Сопоставив все эти факты и свидетельства многих лиц с  участившимися  в
последнее время случаями исчезновения кроликов и кур..."
     - Молодец заведующий фермой, - сказал я. - Кролики - это вещь.
     - Особенно под водку, - кротко согласился примолкший Потапов.
     - "По мнению  ученых,  змей  мог  перезимовать  в  пещере,  находящейся
недалеко от Алма-Аты и  обнаруженной  в  1910  году  жителем  поселка  Малая
Станица Ганжой.  Пещера  эта  велика  и  обширна  -  она  тянется  на  много
километров..." Ну, тут дальше про пещеру. Все.
     Наступило молчание.
     - Вот что, Иван Семенович, - сказал директор вдруг  строго.  -  Тут  уж
всякие шутки в сторону. Ты что, действительно в него стрелял?
     Бригадир изумленно промолчал.
     - Да ты видел его или нет?
     - Ну вот, как вас, - ответил Потапов тихо. - Как вас - вот так же и его
видел. Большой,  черный,  ползет  по  траве  так,  что  лопухи  дрожат.  Это
правильно, правильно, верьте.
     - Верю, - ответил директор. - Раз так  говоришь  -  значит,  верю.  Ну,
значит, и все. И не бойся тогда ничего. Раз  есть,  так  есть.  Так  всем  и
говори! А газетчика этого поймай где-нибудь да и...


        Глава четвертая

     Шли дни, и что-то очень странное начало происходить в музее. Я не сразу
даже уловил, что же именно. Но как-то само собой получалось  так,  что  все,
что  мы  считали  в  своей  работе  главным:  реконструкция  отделов,   сбор
материалов по истории гражданской войны, раскопки и  даже  инвентаризация  -
все это вдруг отодвинулось куда-то в сторону.
     В "Горном гиганте" вот уже второй месяц сидел Корнилов и только  каждую
неделю  приезжал  к  нам  с  отчетами,  планами  и  рапортами;  отчеты  были
неутешительны (опять те же черепки и наконечники стрел),  рапорты  же  почти
повторяли друг друга. Что же  касается  отдела  гражданской  войны,  то  еще
весной позвонил  мне  составитель  книги  "Октябрь  и  гражданская  война  в
Казахстане" и спросил, не хочу ли я написать очерк  о...  И  тут  он  назвал
фамилию одного из первых  членов  Верненского  ревкома.  В  музее  мы  этого
человека знали по фамилии и понаслышке. Ни в экспозицию, ни в  текстовки  он