- Митрий-толмач...
     - Молодешенек - вовсе дитя...
     - А с ним кормщикова вдова...
     - Его-то не нашли...
     Аггей  Пустовойтов  протянул  Таисье  руку, она вышла на берег. Инженер
Резен сказал ей:
     - Господин  капитан-командор  еще  послал  отряды, чтоб искали по всему
берегу - и выше и ниже крепости. Не надо отчаиваться.
     Таисья  молчала.  Гроб  с  телом  Митеньки  под звон колокола понесли в
церковь,  туда,  где  отпевали  других погибших в сражении. Как во сне, ни о
чем  не  думая,  ничего  не  понимая,  едва переставляя ноги, Таисья вошла в
крепостные ворота, постояла на плацу, опять пошла к дому Резена...


3. ЛОФТУС, РИПЛЕЙ И ЗВЕНБРЕГ

     Возле   крыльца,   сложив  руки  за  спиною,  прогуливался  подвыпивший
краснорожий,  с  желтой гривой волос пушечный мастер Риплей. Наконец из дому
вышел Лофтус. Риплей громко спросил:
     - Как состояние больного?
     - К  моему  сожалению,  он  очень  плох!  -  сказал  Лофтус. - Его раны
смертельны. Но будем надеяться на милость божью.
     Лекарь  взял  пушечного  мастера  под  руку,  прошелся  с  ним,  сказал
шепотом:
     - Я  подозреваю,  что  сей раненый и есть тот человек, которого с таким
усердием искал в Стокгольме королевский прокурор Аксель Спарре.
     - Он - русский?
     - Несомненно. Но мы должны говорить иначе...
     Оглядываясь,   он   опять  зашептал  на  ухо  Риплею.  Пушечный  мастер
внимательно слушал.
     - Но выпустит ли? - спросил он.
     Лофтус опять зашептал. Риплей остановился, задумался.
     - Смелый план! - сказал он.
     Вдвоем они отыскали Звенбрега.
     - Это  наруку  воеводе! - шептал Лофтус. - Что же касается до возможных
неприятных  последствий,  то  мы не станем их ждать. Вместе с негоциантскими
кораблями,  которые  скоро  снимутся  с  якорей,  мы покинем негостеприимную
Московию. Нам есть на что обидеться, не правда ли?
     Риплей ответил сердито:
     - А  мои деньги? Кто мне отдаст мои деньги? Я немало здесь заработал, я
должен получить свое!
     - Сэр,  вы  заработали  виселицу,  если  говорить  откровенно! - сказал
Лофтус.  -  Я  знаю  много про вас и не советую вам дорожиться. Вы служили и
Швеции  и  Англии, но меньше всего русским. Впрочем, воевода охотно и сполна
расплатится с вами, если, конечно, наш план удастся.
     Звенбрег  тоже  одобрил  план  Лофтуса  и  присовокупил  от  себя,  что
взаимоотношения  воеводы  и  капитан-командора нынче напряжены до крайности,
так  как,  несмотря  на  все  торжество полной победы, воевода до сих пор не
прибыл на цитадель.
     - И  это  нам тоже наруку! - сказал Лофтус. - Надо действовать возможно
скорее...
     Втроем  они  вернулись  к  избе  Резена,  и  пушечный  мастер  попросил
караульщика  вызвать  на крыльцо капитан-командора. Сильвестр Петрович долго
не  шел,  потом  появился,  ведомый  под  руку  матросом.  Его  лицо  совсем
посерело,  было  видно,  что  он  измучен.  Увидев Иевлева, Риплей тотчас же
заговорил добродушно-угрожающим, раскатистым голосом.
     - Сэр!  -  сказал  он. - Разумеется, мы в вашей власти, но мне хотелось
бы  напомнить  вам,  что  сражение  закончено  и  более  ничто  не  угрожает
спокойствию  и  благополучию прекрасного города Архангельска. Вы подозревали
нас  в  сношениях с противником, вы долгое время продержали нас в заточении,
это  заточение  кончилось  для  одного  из  нас  прискорбно:  инженер  Георг
Лебаниус,  венецианец,  скончался  от  ожогов.  Надеюсь,  вы разделяете наше
горе.  То,  что мы невиновны, доказано нашим поведением во время баталии: вы
сами  изволили видеть - впрочем, видели это и многие другие, - как мы палили
из пушек по нашему общему врагу и делали это не хуже ваших пушкарей...
     - Вы  слишком  длинно говорите, сэр! - устало перебил Иевлев. - Что вам
угодно от меня?
     - Нам  угодно  от  вас, - совсем уже наглым тоном ответил Риплей, - нам
угодно  от  вас  только  одного:  освобождения! Мы не желаем более пребывать
здесь  жертвами  ваших нелепых подозрений. Дайте нам судно, которое доставит
нас  в  Архангельск,  дабы мы могли наконец вымыться, поесть и почувствовать
себя теми, кем нам назначено быть от всевышнего бога...
     Иевлев  молчал,  глядя  то  на  пушечного мастера, то на Лофтуса, то на
Звенбрега.
     - Что  ж,  -  наконец  произнес  он  по-английски. - Вы все это недурно
придумали.   Как   послушаешь,  то  и  впрямь  станет  вас  жалко.  Невинные
страдальцы,  да  и  только. Вот вы какие, и по шведу из пушек палили, чем не
герои?  Молодцы  ребята, славно постарались. Да только все-таки придется вам
малое  время  еще  на  цитадели  побыть. Нынче недосуг, а завтра потолкуем с
подробностями.
     Он отвернулся и велел матросу увести себя обратно в избу.
     - Ну? - спросил Риплей.
     - Мы  уйдем ночью сами! - сказал Лофтус. - Не думаю, чтобы это было так
трудно.  Победители  веселятся, они нам не слишком помешают... Впрочем, есть
еще один способ...
     И лекарь Лофтус обратился к матросу, стоящему на крыльце.
     - Вот  что,  любезный  мой  друг! - сказал он ласково. - Сейчас, как ты
сам  слышал,  господин капитан-командор был так добр, что разрешил нам взять
его  лодью,  дабы  добраться  до города. Он говорил по-английски, ты, должно
быть,  не  понял?  Сбегай  к  людям,  которые дежурят на лодье, и передай им
слова господина капитан-командора.
     Матрос подумал и вернулся в избу. Риплей выругался.
     - Вы болван, Лофтус! - сказал он. - Сейчас мы пропадем...
     В   горнице   Сильвестр  Петрович  сидел  неподвижно,  склонившись  над
человеком   в  красном  кафтане.  Тот  что-то  рассказывал  ему  вполголоса.
Капитан-командор слушал внимательно.
     Матрос кашлянул.
     Сильвестр Петрович обернулся к нему.
     - Лодью  там  толкуют,  господин  капитан-командор,  до города чтобы на
твоей отправиться, - сказал матрос. - Будто ты велел...