покоем, и не слышат криков наставника.
     Малый и великий там равны, и
     раб свободен от господина своего".
     Ибо здесь на земле:
     "Нет мне мира, нет покоя, нет отрады:
     постигло несчастие".
     Смерть  есть  избавление от  бед,  смерть  - успокоение  отчаявше-гося,
освобождение  от  страдания, но разрешить ее  себе  человек не может. Сердце
Иова разрывается, но он должен жить, жить среди лю-дей.
     От "Книги Иова"  до  наших  дней человек строит  множество  иллюзий  по
поводу своей соразмерности с кем-то,  сопереживания и  сопонимания людей: от
человека к  человеку. История  культуры  человечест-ва  -  это попытка найти
Человека  и  Человека. Потому  что  нет  тяжелее испытания  для  людей,  чем
одиночество.   Может   ли   че-ловек,    существо   думающее,   чувствующее,
одухотворенное,  соединиться  душою  со-переживания,  со-ития,  со-знания  с
другим  человеком? Может  ли донести  самого себя  другим: ближним, дальним,
сейчас и  через  века, детям  и потомкам?  Через  эту жажду соития  приходит
чело-век к искусству; оставляет себя вечности, попирает смерть. Прекрасное -
есть  мир, который  творит человек, - хотя  не все Прекрасное  есть творение
человеческое, -  на  этом  стоит  Античность,  Возрождение, гуманизм.  Миры,
сотворенные человеком, есть время, преодоленное человеком. Если искусство (в
широком смысле) есть новый, человеком сотворенный мир  и преодоление времени
и смерти, то оно как ничто другое связывает нас с Творцом.
     В  искусстве  живо только то, что  одухотворено,  то,  в чем  есть Дух.
Творчество как духовный акт абсолютно человечно, но одухотворен-ность -  то,
что  дано  человеку  Богом. Божественная  одухотворенность, переходя от Бога
через  человека в  произведение искусства, делает  его бессмертным,  но если
этого нет, то нет и бессмертного произве-дения.  Сколь ни совершенны формы -
без Духа  они мертвы. "Книга Иова" как произведение искусства уникальна тем,
что она впервые показывает, что попытка  обратиться от человека к человеку -
не-состоятельна. Через две  с половиной тысячи лет, в XX веке н.э., мы вновь
поняли, что "человек и человек"  -  это формула одиночества, неприкаянности,
непонимания, потому  что  нет чего-то  связующего.  Недаром  Иов отвечает  с
горечью на речи друзей своих:
     Доколе вы будете мучить душу мою
     И сокрушать меня речами?
     Все    искусство   модернизма,   особенно   литература   и    философия
экзистенциализма, начиная  с Кьеркегора, раскрывает  как беспредельно одинок
человек, лишившийся  Бога.  Объективно человек всегда  одинок  в  высочайшие
моменты бытия - рождения и смерти. Здесь никто дру-гой не может участвовать,
но если в течение  жизни  человек утерял Бога, и Бога  в душе  нет, то зачем
жизнь перед лицом  такой  бездны одиночества? Субъективно это выражено в сне
Раскольникова  на  каторге:  ему снилось,  что  все  люди  поражены  неки-ми
трихинами.  Болезнь  заключается в том,  что  люди перестают  пони-мать друг
друга.  Каждый кричит,  что именно  он знает истину, и не слышат друг друга.
Это болезнь нашего времени, болезнь нетерпи-мости и абсолютного одиночества,
незнания Высшей Истины, о которой Лев Толстой говорил, что "только там,  где
есть  Бог,  там  есть Добро,  Красота и  Правда",  ибо  Бог  во  всех  своих
проявлениях   есть  Любовь,   есть   объединение  единичных  истин.  Поэтому
состоятельна только  связующая триада: "Человек - Бог - человек", - причем в
этой  триаде  не  может  отсутствовать  ни одно  звено,  иначе рухнет  самая
устойчивая  модель  Мироздания - треугольник, и  человек  погибнет в  пучине
собственного одинокого "Я". Выстраивая линию "человек - человек", мы в конце
кон-цов лишаемся духа и приходим к одиночеству, войнам и гибели.
     Современное  искусство,  начиная  с  Достоевского и Ницше, показало нам
страшную   опасность  -   попытку  вместо  Бога   поставить   сверхчеловека.
Сверхчеловек   не   нуждается   в  Боге.   Он  устанавливает  свои   законы,
отсутствующие в мироздании: "Убивайте,  убивайте,  убивайте!  Я беру на себя
ваши грехи" (Герман Геринг). "Сверхчеловек" лишен понятия о человеке, ибо он
лишен Духа, как будто не было тысячелетий ра-боты Духа над плотью, как будто
плоть устала от напряженней духовной работы.  Кроме того, обычному человеку,
то есть  тому, кто обла-дает Духом Божьим,  сверхчеловек  предназначил  роль
раба.  Добиться этого он может только силой. В  таком деле ему, кроме орудий
циви-лизации в  виде автоматов и танков, помогают и заменяющие Дух поня-тия:
нация, каста, партия, класс.
     Несостоятельно  и  другое  убеждение: нет  ничего,  кроме Бога.  В этом
случае  мы   приходим  к  инквизиции   и  крайнему  экстремизму  ис-ламского
фундаментализма, ибо  тогда жизнь  человека  -  не высочай-шее  таинство, не
высочайшее воплощение Духа, а  ничто,  нечто,  не  имеющее цены и  ценности.
Будем благодарны  Достоевскому,  Кьеркегору, Камю,  Сартру, Фрейду,  Фромму,
Ясперсу,  показавшим ужас того,  к  чему мы пришли.  Выявив  истинную  цену,
которую мы заплатили, отка-зываясь  от Духа  и самих  себя,  дойдя  до краха
самоуничтожения, надо попытаться вернуться к великой триаде:
     Человек - Бог - человек.
     Полная  ее  расшифровка,  наверное,  невозможна.  Конец  Света  еще  не
наступил, и  понять  замысел  Божий до  конца нам не  дано. Дано априори две
вещи:  вечное движение к  Истине  и  полная свобода в выборе между  Добром и
Злом. Мы не можем дать определение: что  есть Бог. Повторим слова  Владимира
Соловьева - Бога нельзя познать, Бога можно почувствовать в  своей душе. Это
тоже  тройст-венная формула, выраженная  другими  словами. Можно  попытаться
найти какие-то  определения божественного начала,  которые в  ходу со времен
Авраама   до   современных   научных   изысканий.   Бог  есть   бесконечное,
всеобъемлющее,  во  все   времена  сущее,   из  себя   творящее,  все  собой
одухотворяющее, всезнающее, во времени и пространстве бесконечное, любящее и
созидающее начало. ОтБогалюбовь, созидание и  гармония.  От другого начала -
зло,  раз-рушение, хаос.  И совершенный Бог созидает человека.  Зачем? Какая
сила любви, нам  недоступная, требует сотворить  сущее, огра-ниченное, как и
все во вселенной, во  времени и в форме,  но  имеющее  то,  чего нет во всей
вселенной - Частицу  Духа. Разве без человека  вселенная  не была  бы полна?
Может быть,  через человека Бог  тоже  познает что-то,  хотя бы самоощущение
сотворенного существа. Тогда каждый из нас есть драгоценность в сущном мире.
Теология говорит, что  в  каждом  человеке отражен  лик Божий. Причиняя друг
другу  боль,  сея смерть,  мы создаем зло, и чем больше  мы творим  зло, тем
больше оно  обрушивается  на нас, отодвигая  от Бога. Свобода в выборе между
Добром  и злом  есть главный дар Бога в человеческой жизни, и самое  тяжелое
бремя.  Иов тем и  потрясает,  что  перед  лицом  абсолютного зла  абсолютно
свободно выбирает Добро.
     За две с половиной тысячи лет плоть, кажется,  устала от поиска  Добра.
Достоевский устами  Ивана Карамазова  говорит  о  том, что  человек  слаб. В
"Легенде  о  великом  инквизиторе"  высказана  фи-лософская идея,  которая в