XVIII.  Первым  документом,  которым  суд  воспользовался,  была  копия
показаний Рамиреса и  Вальехо.  Как  будто  это  условие  было  достаточным,
инквизиторы (без содействия епархиального  епископа,  без  юрисконсультов  и
квалификаторов,  даже  ничего  не  сообщая  верховному  совету)  постановили
задержание врача Хуана де Саласа, который  на  самом  деле  был  заключен  в
тюрьму 14 февраля 1527 года. Ему даровали три  заседания  увещаний,  которые
происходили  20,  23  и  25  февраля.  26  февраля  фискал  представил  свое
обвинение, и 28 февраля Салас защищался. 8 марта ему сообщили показания двух
свидетелей, не указывая их имен, а также  времени,  места  и  обстоятельств,
которые помогли бы их открыть. Он отвечал, что дело происходило не так,  как
было рассказано. 4 апреля вызвали в суд другого врача, который  заявил,  что
во  время  беседы  с  Саласом  насчет  евангелистов  последний  сказал,  что
некоторые из них солгали. На вопрос инквизитора, не упрекнул  ли  кто-нибудь
Саласа за это предположение, Гарсия отвечал, будто через  час  он  советовал
Саласу  отдаться  самому  в  руки  инквизиции,  что  тот  обещал  исполнить.
Инквизитор спросил его затем, не противник ли он обвиняемого и не  имели  ли
они взаимной ссоры. Свидетель  ответил  отрицательно.  16  апреля  произошло
утверждение приговора относительно Фернандо Рамиреса и  Альфонсо  Гарсии;  в
деле Вальехо не было такой уверенности.  6  мая  обвиняемый  представил  две
жалобы или средства защиты. В первой он  возражал  против  всего,  что  было
написано вопреки его заявлению, и указывал на несогласованность в показаниях
свидетелей; вторая была опросным листом из тринадцати  пунктов,  из  которых
два клонились к доказательству его правоверия, а другие к оправданию мотивов
отвода некоторых лиц, могущих быть призванными к даче показаний по его делу.
Этот документ содержал на полях  имена  свидетелей,  к  которым  можно  было
обратиться за справкой по каждому вопросу. Я  замечу,  что  доносчик  и  два
свидетеля были включены в число отводимых Хуаном Саласом.  Заключенный,  как
видно, воспользовался  выгодами,  которые  предоставлялись  ему  для  защиты
законами инквизиции. Инквизиторы, вместо того чтобы  следовать  предписаниям
этих  законов,  вычеркнули  имена  нескольких  лиц,  обозначенных  в  списке
обвиняемого как свидетели защиты, и не захотели их выслушать. Однако  факты,
изложенные в опросном листе, были доказаны четырнадцатью свидетелями,  и  25
мая фискал [626] дал свои заключения.
     XIX. Факт, доложенный Фернандо Рамиресом; противоречия,  представляемые
показаниями двух свидетелей; разница  между  показанием  каждого  из  них  и
показанием доносчика;  важное  преимущество  для  обвиняемого  в  оправдании
отвода - в нахождении против  него  только  двух  свидетелей  (которые  были
преданы суду - один в качестве богохульника а другой по делу об иудаизме)  и
даже в том, что предметом доноса явилось только предположение (которое могло
вырваться в пылу  диспута  и  было  отвергнуто  в  тот  же  день);  наконец,
возможность, что обвиняемый мог позабыть о многом в течение года, - все  эти
обстоятельства  были  более  чем   достаточны,   чтобы   заставить   каждого
рассудительного  человека  предположить,  что   они   побудят   инквизиторов
оправдать Хуана де Саласа или, по крайней мере (если  они  заподозрили,  что
обвиняемый  отрицал   вопреки   истине   то,   в   чем   его   опорочивали),
удовлетвориться применением к нему наказания в  виде  легкого  подозрения  в
ереси. Однако, вместо того чтобы  ограничиться  подобной  мерой,  инквизитор
Морис, без участия  его  коллеги  Альварадо,  14  июня  вынес  постановление
подвергнуть пытке Хуана де Саласа как виновного в запирательстве.  Этот  акт
содержит следующее распоряжение: "Мы  приказываем,  чтобы  означенная  пытка
была употреблена таким образом и в течение такого времени, какие  мы  сочтем
подходящими, возразив, как мы возражаем еще раз, чго в  случае  повреждения,
смерти  или  поломки  членов  факт  может  быть  приписан   только   промаху
вышеречен-ного лиценциата Саласа". Указ Мориса возымел свое действие. Я  дам
здесь текст исполнительного протокола, чтобы  познакомить  потомков  с  этим
инквизитором, который постановил решение об  участи  Медины,  котельника  из
Бенавенте [627]. Вот документ: "В Вальядолиде, 21  июня  1527  года,  сеньор
лиценциат  [628]  Морис,  инквизитор,  вызвал  в  суд  в  своем  присутствии
лиценциата Хуана Саласа, которому был прочтен  и  явлен  приговор  суда.  По
окончании чтения означенный лиценциат Салас заявит, что он ничего не говорил
из того, в чем его обвиняют. Означенный сеньор  лиценциат  Морис  немедленно
велел ввести его в камеру пыток. Там, по  снятии  всей  одежды  до  рубашки,
Салас был положен за плечи на пыточную кобылу [629], к которой  палач  Педро
Поррас  привязал  его  за  руки  и  за  ноги  пеньковыми  веревками,  сделав
одиннадцать  оборотов  на  каждом  члене.  Саласу,  пока  означенный   Педро
обвязывал его, несколько раз было  предложено  сказать  правду,  на  что  он
отвечал, что он никогда не высказывал того, в чем его обвиняют. Он  прочитал
символ  Кто  хочет  ("Quicumque  vult")  и  много  раз  благодарил  Бога   и
Богоматерь. Когда означенный Салас был связан, как сказано, на лицо ему была
наложена тонкая смоченная тряпка; из глиняного  сосуда  вместимостью  в  два
литра, с дырой на дне, в ноздри и рот  ему  влита  была  вода  в  количестве
пол-литра. Несмотря на это, означенный Салас  настойчиво  повторял,  что  он
ничего не говорил из того, в чем его обвиняют.  Тогда  Педро  Поррас  сделал
один поворот закрутня на правой ноге и влил вторую порцию воды, как он делал
раньше. Второй поворот закрутня был сделан на той же ноге,  и,  несмотря  на
это, Хуан де Салас произнес, что он никогда  не  говорил  ничего  подобного.
Принуждаемый несколько раз сказать правду, он заявил, что ничего не  говорил
из того, в чем  его  обвиняют.  Тогда  означенный  сеньор  лиценциат  Морис,
объявив, что пытка была начата, но не окончена, приказал  прекратить  пытку.
Обвиняемый был снят с кобылы. При означенной  экзекуции  я  присутствовал  с
начала до конца. Энрике Пас, секретарь суда".
     XX. Если эта экзекуция была только началом пытки,  то  как  она  должна
была закончиться? Смертью осужденного? Для того чтобы хорошо  понять  только
что прочтенное, полезно знать,  что  инструмент,  обозначенный  в  документе
кастильским словом эскалера (escalera), который также  известен  под  именем
бурро (burro) и который я перевел  по-французски  словом  швале  (chevalet),
есть деревянное сооружение, изобретенное для  пытки  обвиняемых.  Оно  имеет
форму водосточной трубы, годной для того, чтобы положить на нее человеческое
тело; у нее нет другого основания, кроме пересекающего ее бревна, на котором
тело, падающее назад, сжатое с боков,  сгибается  и  искривляется  действием
механизма этого сооружения и принимает такое положение, что  ноги  находятся
выше  головы.  Отсюда  проистекает  усиленное  и  мучительное   дыхание,   и
появляются нестерпимые боли в боках, руках и ногах, где давление веревок так
сильно, даже до применения закрутня, что их  обороты  проникают  в  мясо  до
костей, так что выступает кровь. Что произойдет, когда жилистая рука  станет
двигать и вращать роковую плаху? Если обратить  внимание  на  способ,  каким
люди, перевозящие товары на спине мула или на  тележках,  при  помощи  палки
затягивают веревки для удержания и безопасности  тюков  и  узлов,  то  легко
представить себе те мучения, какие эта часть  пытки  вызвала  у  несчастного
Хуана де Саласа. Введение  жидкости  не  менее  способно  убить  того,  кого