настоящем вопросе, одобрив и приказав принять  со  смиренным  подчинением  и
исполнить декреты конгрегации кардиналов, названной конгрегацией инквизиции,
и составленный ею список запрещенных книг по вопросам, касающимся учения.
     IV. Эта претензия римской курии нисколько не подействовала  на  главных
инквизиторов Испании, которые постоянно защищали свои права  так  энергично,
что  не  раз  отказывались  исполнять   апостолические   бреве,   если   они
противоречили  решениям,  принятым  в  согласии  с  верховным  советом.   Мы
встречаем пример этого сопротивления при папе Урбане VIII  [680]  по  поводу
вынесенного в Риме осуждения творений иезуита Хуана  Баутисты  Позы,  и  при
папе Бенедикте XIV, когда главный инквизитор дом Франсиско Перес дель Прадо,
епископ  Теруэльский,  отказался  вычеркнуть  из  Индекса  запрещенных  книг
творения знаменитого кардинала Нориса [681], внесенные им в  список  вопреки
настояниям и формальному приказу этого великого папы. Таким образом, система
испанской инквизиции представляет непонятную непоследовательность,  если  мы
будем судить ее  по  принципам  религии  и  христианской  морали,  а  не  по
макиавеллистическому духу, который всегда  являлся  неизменным  правилом  ее
поведения, хотя инквизитор и осуждал всегда учение Макиавелли [682].
     V. Действительно, испанские инквизиторы утверждали,  что  их  власть  в
делах веры и относительно цензуры сочинений канонична и духовна  и  что  она
была им делегирована суверенным первосвященником, который непогрешим,  когда
он говорит с кафедры (ex cathedra); его  декреты  имеют  божественную  силу,
когда он решает, определяет и приказывает  как  глава  католической  Церкви,
сообразуясь с предписанными правилами, то есть после глубокого  исследования
учения, призвав помощь Духа Святого. Отсюда необходимо  следует,  что,  если
папа вместе с конгрегацией кардиналов индекса осуждает учение,  содержащееся
в книге, или объявляет, что она не  должна  быть  осуждена,  он  непогрешим,
потому что говорит, сидя на кафедре  св.  Петра,  то  есть  не  как  частный
ученый, а  в  качестве  вселенского  учителя  и  главы  Церкви,  призванного
исполнять заповедь, данную  св.  Петру,  его  предшественнику,  в  следующих
словах Иисуса Христа: "Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя;  и  ты
некогда,  обратившись,  утверди  братьев  твоих"  [683].  Принципы   римской
инквизиции те же, что и испанского главного инквизитора и членов  верховного
совета; те и другие осуждают книги, оспаривающие это учение, и наказывают их
авторов.
     VI. Однако испанские инквизиторы  противоречат  этой  непогрешимости  и
отказываются подчиниться  папским  декретам,  когда  они  противоположны  их
решению или интересу их частной системы. Инквизиторы действовали  бы  иначе,
если бы не были уверены, что, обращаясь к королю и участвуя в его  политике,
они  принудят  королевскую  власть  принять   участие   в   их   дрязгах   и
воспротивиться мерам суверенного первосвященника,  который  без  этой  почти
всемогущей поддержки не преминул бы поступить с ними так,  как  поступают  с
мятежными делегатами, то есть низвел бы на  положение  простых  священников,
объявив их уволенными со службы.
     VII. Таков  был  план,  которому  постоянно  следовал  совет  испанской
инквизиции. Он напоминает следующую выходку одного босого  кармелита  [684],
строгого духовника. Этот монах сильно журил кающегося бедняка, который винил
себя в том, что по нужде проработал несколько часов  в  воскресенье.  Узнав,
что дело происходило в монастырском огороде, кармелит  успокоился  и  сказал
грешнику: "А это - другое  дело;  я  думал,  что  в  мирском  поле".  Такова
непоследовательность, которую легко  допускает  выгода,  таковы  и  позорные
результаты, которые не могут не обнаружиться, как бы старательно ни пытались
их скрыть.
     VIII.  Решение,  которое  инквизиция  осмелилась   принять   -   иногда
несправедливо, а  иногда  основательно,  -  о  том,  чтобы  поддержать  свой
авторитет против всякой другой власти, и злоупотребление со стороны  главных
инквизиторов непогрешимыми средствами, которыми они распоряжались для обмана
королевского  доверия,  были  -  истинной   причиной   постоянных   распрей,
разделявших обе эти силы. Я это уже доказал несколькими примерами, но считаю
полезным привести и несколько других, потому что  чрезмерно  скандальный  их
характер при детальном изложении может оказать пользу истории. Два  события,
с которыми я предлагаю ознакомиться, относятся к 1543 году. Первое  касается
дона  Педро  де  Кардоны,  наместника  Каталонии,  а  второе  -  маркиза  де
Террановы, вице-короля Сицилии.


       Статья вторая

ИСТОРИЯ ВИЦЕ-КОРОЛЕЙ СИЦИЛИИ И КАТАЛОНИИ

     I.  В  1535  году  Карл  V  отнял  у  инквизиторов  право  пользоваться
королевской юрисдикцией, и они оставались лишенными ее до 1545  года.  Таким
образом,  в  1543  году  она  еще  не  была  возвращена,  и,  следовательно,
инквизиторы не имели привилегии судить своих должностных лиц,  чиновников  и
других светских служащих святого трибунала по  вопросам,  посторонним  вере.
Эти распоряжения королевской власти были известны дону Педро Кардоне,  когда
он приказал  предъявить  иск  к  тюремному  смотрителю,  чиновнику  и  слуге
начальника  стражи  барселонской  инквизиции  за  нарушение   постановлений,
запрещавших ношение оружия на всей территории его управления.
     II. Привычка заноситься в делах этого рода сделала наглыми инквизиторов
Барселоны, так как они никогда не отказывались  ссылаться  на  необходимость
строгости для того, чтобы сдерживать врагов веры. Поэтому они имели дерзость
начать процесс дона Педро де  Кардоны  как  виновного  в  возмущении  против
святого трибунала. Они предъявили к нему иск, невзирая  на  высокие  функции
наместника и военного губернатора провинции, которыми он был облечен,  и  на
ранг и знаменитую фамилию. Они не ограничились этой первой попыткой.  Узнав,
что  император  находился  в  девяти  милях  от  Барселоны,  они  донесли  о
распоряжении его наместника и через  главного  инквизитора  Таверу  вошли  с
представлением, что ереси не преминут  быстро  основаться  в  Испании,  если
будет  замечено,  что  должностные  лица   инквизиции   ходят   безоружными;
покушение, совершенное генерал-губернатором, является  тяжелым  оскорблением
святого трибунала веры; соблазн слишком велик и пример  очень  опасен;  если
Кардона не будет присужден к публичному исправлению его, будет  покончено  с
уважением со стороны народа к инквизиции, а  отсюда  последует  неисчислимый
вред для католической религии во всем королевстве.
     III. Император, ослепляясь фанатизмом и  забывая  о  событиях,  которые
должны были бы внушить ему больше осмотрительности, не только против  всякой
справедливости принял  сторону  инквизиторов,  но  и  пренебрег  собственным
указом 1535 года. Он написал Кардоне, что интересы веры  требуют,  чтобы  он
подчинился отпущению цензур с предупреждением (ad cautelam), навлеченных  им
на себя, может быть, за противоречие мере, принятой святым трибуналом.  Этот