Говорю тебе прямо: мое положение  хоть  и  блестяще,  но  именно  потому
шатко. Оно не  вынесет  новых  осложнений,  ты  же  способен  не  только
осложнить, а попросту погубить все.
   - Ты переоцениваешь меня. - Терра сделал скромно-протестующий жест.
   - Здесь ты ничего не добьешься.  Ты  столкнешь  меня,  но,  падая,  я
увлеку  тебя  за  собой.  А  вообще-то   ты   явился   с   какими-нибудь
притязаниями? Насколько я тебя знаю, скорее для  того,  чтобы  стать  на
моем пути.
   - А теперь ты переоцениваешь себя.
   Это вежливое сочувствие вывело друга из равновесия.
   - Еще раз спрашиваю тебя, чего ты хочешь? Может быть, предложить тебе
часть моего жалованья, чтобы ты меня пощадил? Тебя это не обидит.
   - Даже и не тронет.
   И они смерили друг друга взглядом.
   - Мы старые друзья, - начал опять Терра. - Я знаю твои слабости,  как
и твою силу. Наша дружба несомненно будет длиться до  последнего  нашего
часа. Ты был прав, когда это предсказывал. Тогда  момент  был  для  меня
тоже неблагоприятный.
   У Мангольфа лицо выражало мрачную  сосредоточенность.  Он  видел  эти
вечные возвраты прошлого и предрешенный путь до самого конца.
   - Я взял бы твои деньги, если бы они мне были  нужны,  -  услышал  он
слова Терра. - Я заурядный студент, благомыслящий и трудолюбивый.
   - К сожалению, с самого начала твоего пребывания  здесь  ты  перестал
быть таким, - возразил Мангольф.
   Но тут Терра вскочил с места.
   -   Ты,   по-видимому,   неправильно   осведомлен   о    плодотворной
деятельности, которой я начал жизнь в Берлине.  Я  снова  обрел  путь  к
простому бытию. Чувство  собственного  достоинства  я  полностью  черпаю
теперь в труде.
   Личный секретарь вздохнул свободнее. Последний вопрос:
   - Что привело тебя сюда?
   - Кроме нашей дружбы, - начал Терра в  приподнятом  тоне,  -  не  что
иное, как искреннее преклонение перед твоим сиятельным  начальником,  не
говоря уж о его дочери, молодой графине, - закончил он многозначительно.
   Мангольф как подкошенный упал в кресло.
   - Ты, значит, дошел до  такого  безумия,  чтобы  влюбиться  в...  Это
катастрофа! - Он схватился за волосы. - Но я  отказываюсь  сделать  хоть
шаг для того, чтобы ввести тебя в этот дом.  -  Он  вскочил  с  места  и
забегал по комнате.  -  Простой  закон  самосохранения  дает  мне  право
отречься от тебя. Я отрекаюсь от тебя! - бросил он, меж тем  как  Терра,
приоткрыв рот и водя  языком  по  губам,  пристально  смотрел  на  него.
Боковая дверь тихо отворилась. Кто-то  спиной  входил  в  комнату,  а  в
соседней мелькнул граф Ланна, его прямой пробор, его ямочка. Взоры графа
Ланна и Клаудиуса Терра даже встретились.
   Вошедший обернулся: Толлебен. Увидя Терра, он в первый миг отшатнулся
и нахмурился, но потом сразу  протянул  руку  и:  "А,  это  вы?"  -  так
сказать, по-приятельски, тоном соучастника. Терра задумался,  пожать  ли
протянутую руку. Но в конце концов они ведь одинаково осведомлены друг о
друге, - если только женщина с той стороны  не  нарушила  равновесия  и,
несмотря на все клятвы, не предала его, рассказав про деньги, которые он
брал... Терра содрогнулся.
   Мангольф уже ничему не удивлялся.
   - Вы знакомы, господа? - спросил он с усмешкой.
   - Как же, - ответил Толлебен. - Что, все веселимся?
   Терра не замедлил подделаться под его тон.
   - Но мы же оба были вдрызг пьяны,  -  и  с  развязным  смехом  сделал
попытку хлопнуть по плечу  влиятельного  человека.  Толлебен  глазом  не
сморгнул.
   Дверь вторично открылась. Сам граф Ланна благосклонно  проследовал  в
комнату, бросил какую-то бумагу на стол к  своему  секретарю,  а  затем,
словно бумага была только предлогом, повернулся к Терра и начал:
   - Милейший Терра...
   Толлебен от испуга вытянулся во фронт.  Мангольф  сделал  вид,  будто
работает.
   - Любезнейший  господин  Терра,  вы  хотите  мне  что-то  сказать,  -
утвердительно произнес статс-секретарь, не задавая никаких  вопросов.  -
Пройдемте ко мне. - И при этом сам прошел вперед. Он опустился в  кресло
у своего огромного стола, на котором каждая кипа дел была прижата  томом
Гете. - Я вам не предлагаю сесть, -  сказал  он,  -  так  как  хочу  вас
попросить продекламировать мне опять Ариосто. Вы, наверно, многое знаете
на память. Продолжайте с того места,  где  мы  остановились.  -  Сидя  в
расслабленной  позе,  он  приготовился  слушать.  Веки  его  опустились,
добродушно и маслено лоснился пробор. И когда Терра кончил: - Если бы вы
знали, какое вы мне оказали благодеяние! Уже два часа подряд я  принимаю
доклады. - Он собственноручно подвинул для Терра  удобное  кресло.  -  А
все-таки вы еще  и  сейчас  декламируете  недостаточно  музыкально.  Вся
прелесть  переживания  заключается  в  le  divin  imprevu  , говоря словами моего любимого  писателя.  -
Далее последовали вопросы о занятиях, а  затем  приглашение  остаться  к
завтраку. - Мне нужно еще пропустить один или два доклада. Ступайте пока
к дамам. - Он потер руки, с удовольствием констатируя у себя  отсутствие
предрассудков. Когда на его звонок явился лакей, статс-секретарь стоял в
чопорной позе. - Проводите господина Терра к дамам.
   Терра прошел вслед за лакеем в сад, где постарался несколько  отстать
от своего провожатого; когда тот направился к стоявшей в глубине  вилле,
у него мелькнула мысль улизнуть. Его бросало то в жар,  то  в  холод.  К
кому он шел!  Девушка,  которую  он  держал  в  объятиях  на  мюнхенской
ярмарочной площади, исчезла вместе  с  погребенным  навеки  приключением
одной бредовой ночи. Он привел бы ее в ужас,  если  бы  напомнил  ей  об
этом, а  чужой  светской  девице  ему  нечего  сказать...  Так  как  он,
остановившись, смотрел вверх, на романтическую виллу за ажурной  завесой
осенней оснеженной листвы, слуга решил, что  ему  следует  информировать
гостя:
   - Здесь квартира  его  сиятельства,  господина  статс-секретаря.  Под
министерством иностранных дел всегда подразумевается  эта  вилла.  Здесь
его величество изволили посещать князя Бисмарка.
   - Надеюсь, я не помешаю? - спросил Терра, который почти не слушал.  В
углу, подле самого дома, он  заприметил  калитку,  за  ней  была  улица.
Избавление так близко! Но слуга пояснил:
   - Вы пришли, сударь, с Вильгельмштрассе. Через  сад  вы  попадете  на
Кениггрецерштрассе. Потом, когда будете уходить, можно пройти через  эту