кинулась ей на шею: до чего же она, фрау Лауэр, мужественна!
   - А что тут особенного? - откликнулась та низким звучным  голосом.  -
Нам не в чем упрекнуть себя, верно ведь, Карл?
   - Конечно, не в чем, Юдифь.
   В эту минуту мимо прошел член суда Фрицше. Наступило молчание;  когда
он раскланялся с дочерью старого Бука, все вокруг переглянулись, а  теща
бургомистра обронила замечание; правда, по выражению  ее  глаз  нетрудно
было догадаться, что она сказала.
   Дидериха, хотя он и старался держаться в тени, отыскал Вольфганг  Бук
и подвел к сестре:
   - Дорогая Юдифь, разреши тебе представить, если ты  еще  не  знакома,
нашего уважаемого противника, господина доктора Геслинга. Сегодня он нас
изничтожит.
   Но фрау Лауэр не улыбнулась, она и на поклон  Дидериха  не  ответила,
лишь взглянула на него с беспощадным любопытством. Трудно было выдержать
этот сумрачный взгляд, тем труднее, что она была так изумительно хороша.
Дидерих почувствовал, как прихлынула к лицу жаркая  волна  крови,  глаза
его забегали, он забормотал:
   - Господин адвокат изволит шутить, конечно... Вообще... Все это  одно
недоразумение.
   Но тут брови на очень белом лице сдвинулись,  углы  рта  выразительно
опустились, и Юдифь Лауэр показала Дидериху спину.
   Появился судебный  пристав.  Вольфганг  Бук  вместе  со  своим  зятем
Лауэром направился в зал заседаний, а так как двери не  были  распахнуты
настежь, а все устремились вперед,  у  входа  возникла  давка  -  сливки
общества оттеснили публику попроще. Нижние юбки  всех  пяти  сестер  Бук
ожесточенно  шуршали  во  время  сражения.  Дидерих  попал  в  зал  суда
последним и на скамье свидетелей оказался рядом  с  майором  Кунце;  тот
немедленно  резко  отодвинулся.  Председатель   Шпрециус,   похожий   на
облезлого коршуна, объявил со своего возвышения  заседание  открытым  и,
вызвав свидетелей, напомнил им о святости присяги. Лицо  Дидериха  сразу
же стало таким, каким бывало в детстве, на  уроках  закона  божия.  Член
суда Гарниш возился с папками и глазами искал среди публики  свою  дочь.
Особый интерес вызывал к себе старый член суда Кюлеман, вставший с  одра
болезни; он занял место по левую руку от председателя. Говорили, что  он
уже не жилец на этом свете,  теща  бургомистра  слышала  из  достоверных
источников, будто он решил сложить с себя  депутатские  полномочия...  А
что будет с несметным  богатством  Кюлемана  после  его  смерти?  Пастор
Циллих, сидевший на скамье свидетелей, поделился  с  соседями  надеждой,
что старик завещает свои миллионы на постройку церкви, а учитель  Кюнхен
пронзительным шепотом выразил на этот счет свои сомнения:
   - Он и после смерти никому ничего не даст,  он  всю  жизнь  только  и
делал, что свое держал в кулаке, а по возможности и чужое прихватывал...
   Тут председатель попросил свидетелей удалиться из зала.
   Они собрались в коридоре -  специальной  комнаты  для  свидетелей  не
было. Гейтейфель, Кон и Бук-младший уединились в оконной  нише;  Дидерих
под злобным взглядом майора Кунце думал в  страхе:  "Теперь  допрашивают
подсудимого. Знать бы, что он говорит. Я обелил  бы  его  с  не  меньшим
удовольствием, чем вы все". Тщетно старался он уверить пастора  Циллиха,
что не желает никому зла; он, мол, с самого начала говорил, что дело это
раздули. Циллих смущенно отворачивался,  а  Кюнхен,  убегая,  просвистел
сквозь зубы:
   - Погоди, сокровище мое, мы тебе коготки пообломаем.
   Общее молчаливое осуждение  тяжело  нависло  над  Дидерихом.  Наконец
появился судебный пристав:
   - Доктор Геслинг!
   Дидерих подтянулся, чтобы пройти мимо присутствующих, не роняя своего
достоинства. Чувствуя на себе взгляд фрау Лауэр,  он  судорожно  смотрел
прямо перед собой и громко сопел; его чуть-чуть пошатывало. Слева, рядом
с присяжным заседателем, который разглядывал свои ногти,  стоял,  грозно
выпрямившись,  Ядассон.  Позади  него  находилось  окно,  и   на   свету
оттопыренные уши прокурора алели,  как  кровь,  а  лицо  выражало  такое
безграничное требование рабской  покорности,  что  Дидерих  старался  не
смотреть в его сторону. Справа, перед обвиняемым, только несколько ниже,
Дидерих увидел Вольфганга Бука.  Отбросив  назад  полы  своей  мантии  и
упершись кулаками в жирные ляжки, он сидел в небрежной и спокойной позе:
лицо его дышало таким умом и задором,  точно  это  был  сам  дух  света.
Председатель суда Шпрециус предложил Дидериху  повторять  за  ним  слова
присяги и произносил не больше двух слов зараз, снисходительно глядя  на
свидетеля. Дидерих послушно принес присягу; затем его попросили  описать
все, что произошло в тот вечер в ресторане.
   - Мы сидели веселой компанией,  -  начал  он,  -  а  напротив  сидели
господа, которые тоже...
   Он сразу же замялся, и в публике послышался смех. Шпрециус вскинулся,
долбанул воздух своим хищным клювом и пригрозил очистить зал.
   - Это все, что вы можете сказать? - раздраженно спросил он.
   Дидерих  попросил  учесть,  что  события  того  вечера,   оттесненные
последующими деловыми и прочими волнениями,  несколько  стерлись  в  его
памяти.
   - В таком случае я прочту показания, которые вы  давали  следователю,
это подстегнет вашу память. - И председатель приказал подать протокол.
   Из протокола Дидерих, к досаде и к  удивлению  своему,  увидел,  что,
давая показания следователю Фрицше, он недвусмысленно заявил,  будто  бы
подсудимый произнес слова, глубоко  оскорбительные  для  его  величества
кайзера... Что скажет на это доктор Геслинг?
   - Возможно, что и так, - пробормотал Дидерих, - но там  сидела  целая
компания, и сказал ли это именно подсудимый...
   Шпрециус весь подался вперед.
   - Подумайте! И не забывайте, что вы давали присягу. Другие  свидетели
покажут, что не кто другой, а именно вы подошли к обвиняемому и только с
ним вели упомянутый разговор...
   - Разве это был я? - спросил Дидерих, заливаясь густой краской.
   Тут уж весь зал разразился неудержимым хохотом, даже Ядассон  скривил
губы  в  пренебрежительной  ухмылке.  Шпрециус  уже  открыл  было   рот,
собираясь одернуть публику, но в эту минуту встал Вольфганг Бук.  Зримым
усилием воли он придал мягким чертам своего лица энергичное выражение.
   - В этот вечер вы были, вероятно, в подпитии? - спросил он Дидериха.
   Тотчас же на него обрушились и прокурор и председатель.
   - Прошу отклонить этот вопрос! - визгливо крикнул Ядассон.
   - Господин защитник, с вопросами вы  можете  адресоваться  только  ко