том, как проводить ее в жизнь, а это уж от вас зависит.
   Доктор Шеффельвейс хотел сказать что-то в свое оправдание,  но  Магда
закричала, что у нее и в мыслях нет выйти за такого человека, для  него,
дескать, и служанка хороша.
   - Ей следовало бы взять еще более вульгарный тон, - заметила авторша.
- Ведь они parvenus .


   И Дидерих, улыбаясь, поддакнул, хотя вся эта передряга  в  доме,  так
напоминавшем его собственный, привела его в полное смятение. Про себя он
согласился с Эмми, которая заявила, что такого положения  нельзя  больше
терпеть ни минуты, и позвала служанку.  А  когда  та  появилась,  -  вот
чертовщина! - оказалось, что это тайная графиня.  Неожиданно  в  тишине,
вызванной ее появлением, прогудел бас Вулкова:
   - Да бросьте вы меня морочить разговорами о вашем гражданском  долге.
Разрушать сельское хозяйство - это, по-вашему, гражданский долг?
   В публике многие оглянулись; президентша в ужасе прошелестела:
   - Оттохен, бога ради!
   - Что там такое? - Он подошел  к  двери.  -  Пусть  только  попробуют
пикнуть!
   Но никто не сделал такой попытки. Вулков повернулся к бургомистру.
   - Ведь ясно, что вашей биржей труда вы отнимаете рабочую силу у  нас,
землевладельцев Восточной Пруссии . И  кроме  того:  на  этой
несчастной бирже есть даже представители рабочих - а вы берете  на  себя
еще и посредничество в  сельском  хозяйстве.  К  чему  это  приведет?  К
объединению батраков, конечно. Так ведь, бургомистерчик?  -  Его  лапища
опустилась  на  податливое  плечо  доктора  Шеффельвейса.  -  Все   ваши
махинации мы насквозь видим. И не потерпим их!
   На сцене вулковская племянница обращалась к публике: семье фабриканта
не положено было слышать ее монолог.
   - Как? Мне, графской дочери, стать  женой  учителя  музыки?  Никогда!
Хоть эти люди сулят мне приданое, но пусть другие унижаются ради  денег.
Я знаю, к чему обязывает меня мое высокое происхождение!
   В  зале  зааплодировали.  Фрау  Гарниш  и  фрау  Тиц  утирали  слезы,
вызванные благородством чувств тайной  графини.  Однако  слезы  полились
вновь, когда племянница сказала:
   -  Но  где  мне,   служанке,   найти   жениха   столь   же   высокого
происхождения?
   Бургомистр, очевидно, отважился на какое-то  возражение,  потому  что
Вулков сердито крикнул:
   - Устраивать безработных - не мое дело!  Я  ради  них  разоряться  не
намерен. В свой карман залезать не позволю!
   Тут Дидерих не мог больше сдержаться и, расшаркавшись, отвесил поклон
регирунгспрезиденту. Но и  у  президентши  были  все  основания  отнести
поклон на свой счет.
   - Знаю, - прошептала она, умиленная, - это место мне удалось.
   - Ваше искусство, графиня, находит прямой путь к  сердцам,  -  сказал
Дидерих. И так как Магда и Эмми шумно хлопнули крышкой  рояля,  а  потом
дверьми, он прибавил: -  Высокодраматическое  искусство!  -  И  тут  же,
повернувшись в другую сторону: - На следующей  неделе  состоятся  выборы
двух гласных на места Лауэра и Бука-младшего. Хорошо, что Вольфганг  Бук
отказался добровольно.
   - Позаботьтесь, - сказал Вулков, - чтобы на их места попали приличные
люди. У вас как будто хорошие отношения с "Нетцигским листком"?
   Дидерих таинственно понизил голос:
   - Я пока еще держусь в тени, господин президент. Так лучше для  блага
националистической идеи.
   -  Смотрите-ка!  -  сказал  Вулков  и  сам  пристально  посмотрел  на
Дидериха. - Вы, я вижу, сами не прочь выставить свою кандидатуру?
   - Готов принести такую жертву. В  органах  городского  самоуправления
слишком мало надежных людей - с националистической точки зрения.
   - А что бы вы сделали, если бы вас избрали?
   - Позаботился бы о скорейшей ликвидации биржи труда.
   -  Ну  конечно,  -  сказал   Вулков,   -   вполне   естественно   для
националистически мыслящего немца.
   - Я офицер, - говорил между тем на сцене лейтенант, - и не  потерплю,
дорогая Магда, чтобы с  этой  девушкой,  пусть  она  всего  лишь  бедная
служанка, плохо обращались.
   Лейтенант из первого акта, неимущий кузен, которому  прочили  в  жены
тайную графиню, - жених Магды! Зрители дрожали  от  волнения.  Фрау  фон
Вулков сама это заметила.
   - Драматические  ситуации  -  моя  сильная  сторона,  -  сказала  она
потрясенному Дидериху.
   У доктора Шеффельвейса не  было  времени  предаваться  художественным
эмоциям, его томило предчувствие больших неприятностей.
   - Никто, - уверял он,  -  не  приветствовал  бы  так  радостно  новые
веяния...
   - Знаем мы эти песни, голубчик. Радостно  приветствовать,  когда  это
ничего не стоит, на это вы мастак.
   - Необходимо провести решительную черту между преданными монархистами
и бунтарями! - подхватил Дидерих.
   Бургомистр умоляюще воздел руки.
   - Господа! Не поймите меня превратно. Я на все готов. Но  что  пользы
от черты, если у нас почти все,  кто  не  голосует  за  свободомыслящих,
голосуют за социал-демократов?
   Вулков яростно хрюкнул и взял с буфетной стойки сардельку. Но Дидерих
сохранял несокрушимую веру в успех.
   - Если выборы без вмешательства не обещают положительных результатов,
значит, надо вмешаться, только и всего.
   - Но как это сделать? - сказал Вулков.
   Вулковская племянница тем временем опять взывала к публике:
   - Он не может не узнать во мне графини, ведь он  -  отпрыск  того  же
аристократического рода, что и я!
   - О графиня, - воскликнул Дидерих, - я сгораю от любопытства:  узнает
он в ней графиню?
   - Конечно, узнает, - ответила президентша. - Уже по  хорошим  манерам
они узнают друг друга.
   И в самом деле, лейтенант и племянница переглянулись;  Магда  и  Эмми
вместе с фрау Геслинг ели  сыр  с  ножа.  Дидерих  стоял,  раскрыв  рот.