Диармайда.  В  описаниях последних битв Артура и фианов чувствуется  дыхание
глубокой архаики первобытных мифов, хотя  их  реальное содержание  несколько
отличается.  В битве  при  Камлуане в  последнем поединке  сходятся Артур  и
Медравд,  а  в последнем  бою фианов при  Габре  первоначальные протагонисты
поневоле вынуждены уступить место своим потомкам и вассалам. Дело в том, что
сам Финн и Кормак уже  успели погибнуть, и вместо них сражаются  Оскар, внук
Фиана, и Кэйрбр, сын  Кормака, которые поражают один другого и тоже умирают.
И,  подобно тому, как Артур, по мнению многих и многих  его приверженцев, на
самом  деле  не погиб,  а  просто  скрылся  в "островной  долине  Авильона",
шотландская легенда  повествует  о том, как спустя  много веков после земной
жизни фианов некий странник, случайно  оказавшийся на таинственном  западном
острове, встречает  там Финна  Мак Кумалла  и  даже  разговаривает с  ним. А
другая версия легенды, которая заставляет Артура и его рыцарей пребывать под
землей, будучи погруженными в магический сон, ожидая грядущего возвращения в
земной мир в славе и могуществе, прямо перекликается с  аналогичной легендой
о фианах.
     Однако, хотя эти параллели  и выделяют  особую роль Артура, они тем  не
менее  не  конкретизируют то место,  которое он занимает среди  богов. Чтобы
выяснить,  каково  же  оно  было,  мы  должны   внимательно   проштудировать
династические родословные кельтских небожителей и определить, не отсутствует
ли  в  них какой-нибудь персонаж, чьи  сакральные атрибуты мог  унаследовать
новоприбывший бог. Там, бок о бок с Артуром,  нам встречаются знакомые имена
- Ллудд и Гвинн,  Аравн, Придери и Манавидан. С детьми Дон мирно соседствуют
Амаэтон  и  Гофаннон.  А  далее  зияет  явный  провал.  В  позднейших  мифах
отсутствуют упоминания о  Гвидионе. Этот  величайший из  сыновей  богини Дон
геройски погиб  и совершенно пропал из  поля  зрения  творцов  мифов. Весьма
показательно,  что  те  же  самые   истории   и  легенды,   которые  некогда
рассказывали о  Гвидионе, позднее стали  ассоциироваться с именем  Артура. А
раз  так,  то мы  вправе  предположить,  что  Артур,  верховный  бог  нового
пантеона,  попросту занял  место Гвидиона в  старой  родословной.  Сравнение
мифов о Гвидионе с новыми мифами об Артуре показывает почти полное тождество
между ними во всем, кроме имен.
     Артур, как и Гвидион,  - покровитель  культуры и всевозможных искусств.
Так, мы видим его ведущим  ту же самую войну против  сил подземного мира, во
имя блага и процветания людей, в которой Гвидион и сыны богини Дон сражались
с сынами Ллира Повелителя Моря и  Пвилла Владыки  Аида. Как и Гвидион, Артур
поначалу  испытал  горечь поражений.  Он терпел поражения даже там, где  его
прототип  одерживал блестящие победы.  Гвидион,  по свидетельству  "Мабиноги
Мэта",  с успехом похитил  свиней  Придери, тогда как Артур  потерпел полный
провал,  попытавшись точно так же похитить тех же свиней у  такого  же князя
подземного царства  по имени  Марх ап Мейрхион  [1].  Как и у  Гвидиона, его
первый контакт с подземным царством окончился полным крахом; он был разбит и
даже  попал  в темницу.  Манавидан фаб  Ллир  посадил его  в  свою ужасную и
мрачную тюрьму  из человеческих  костей -  знаменитый Оэт и  Аноэт,  и Артур
провел в ней три дня и три ночи, прежде чем к нему явился избавитель  в лице
его кузена  Гореу (см. примечание к  главе 24, "Сокровища  Британии"),  но в
конце  концов Артур все-таки  одержал победу.  Старинная  валлийская  поэма,
приписываемая  барду   Талиесину   и   озаглавленная   "Ограбление  Аннвна",
рассказывает о смелом  рейде  Артура и его  дружины в самое сердце вражеской
земли, откуда он, по всей вероятности (ибо смысл старинных стихов достаточно
туманен),  возвратился, потеряв почти  всех своих спутников, но зато в конце
концов  добыл  предмет своих  вожделений -  волшебный  котел  вдохновения  и
поэзии.

     [1] Об этом рассказывается в одном из текстов Хенгвртского манускрипта.
Когда свинопас отправился в качестве гонца в Эссилт (Изолт), свиней сторожил
не кто иной, как Тристан, "и Артур попытался было выкрасть хоть одну свинью,
но ему не удалось этого сделать".

     Талиесин излагает эту историю  так, словно сам был ее очевидцем. Вполне
возможно,  что  так оно  и было, ибо  он по натуре  был  человеком,  который
просто-напросто  не  способен  пропустить  ни   одно  сколько-нибудь  важное
событие.  Так,  он  сообщает  нам,  что  присутствовал   на  небесах,  когда
совершилось падение Люцифера,  и  не преминул оказаться при дворе богини Дон
буквально накануне рождения Гвидиона. Вместе с Марией Магдалиной и языческой
богиней  Аранрод   бродил  посреди   созвездий  прямо  по  небесам.  Он  был
знаменосцем   Александра  Македонского   и  главным  зодчим  при  возведении
Вавилонской  башни.  Видел он и падение  Трои, и  закладку первого камня при
основании Рима.  Вместе  с  Ноем он  носился в ковчеге  по волнам всемирного
потопа,  был  свидетелем  гибели  Содома и  Гоморры, побывал  в  вифлеемском
вертепе и стоял на Голгофе перед Крестом Господним.
     Появление Талиесина в  валлийской мифологии относится к весьма и весьма
поздним  временам.  Впервые он упоминается в манускрипте конца XVI  - начала
XVII  веков  и  никогда  не  пользовался  в  Уэльсе  сколько-нибудь  широкой
популярностью. По традиции он считается сыном Керридвен, появившимся на свет
при   весьма  странных,   сверхъестественных  обстоятельствах.  До  рождения
Талиесина Керридвен уже была матерью двоих  или даже  троих детей. Одной  из
них  была  дочь  Крерви,  девушка  необыкновенной красоты,  а  другим -  сын
Афагдду,  существо на редкость уродливое. Чтобы  хоть  как-то компенсировать
столь некрасивую  внешность  сына, Керридвен  решила попытаться наделить его
всеми возможными достоинствами, в частности, невероятным даром вдохновения и
познания. Для  этого  она  приготовила в огромном  котле волшебный  отвар из
всевозможных  магических  трав.  Чтобы  добиться желаемого  результата,  она
кипятила  это  варево  в  котле целый  год и  один  день, и в  итоге  у  нее
получились  три  капли магической  жидкости, которая  должна  была  наделить
Афагдду всеми мыслимыми талантами. Помешивать  варево в  котле было поручено
Гвион Баху, и ближе к концу срока он по рассеянности обмакнул в котел палец,
и  к  нему пристали ровно три  капли  волшебной  жидкости. Не раздумывая, он
тотчас сунул  палец в рот  и  принялся  дуть на  него,  чтобы  хоть  немного
остудить, и невольно  отведал этот волшебный напиток. Опомнившись и опасаясь
за свою жизнь, он пустился в бегство, а котел,  в котором теперь недоставало
ровно трех  капель магической  жидкости, треснул, и  остатки  варева вытекли
прямо  в ручей. Керридвен пустилась  в  погоню  за Гвионом;  тот часто менял
облик,  чтобы избавиться  от  преследования,  но она  тоже  тотчас принимала
другой облик и продолжала погоню, стараясь схватить его.  После бесчисленных
превращений Гвион принял облик пшеничного зерна, валявшегося на полу амбара,
и  Керридвен,  на этот  раз - в образе курицы,  мигом склевала его.  Однако,
проглотив  это  странное зернышко, Керридвен обнаружила,  что она  сделалась
беременна,  и  вскоре  родила  очаровательного  мальчика.  После  этого  она
положила новорожденное  чадо  в суму и  бросила  его  в реку. Вскоре суму  с