теория должна была бы раскрыть, что отсутствие речи (основное отличительное
свойство обезьяночеловека) вовсе не требует столь сильных питекоидных
отклонений в черепе и архитектонике мозга. Но до этого вывода науке о мозге
тогда было еще далеко.

Яванского питекантропа принялись усердно трактовать, если можно так
выразиться, как "первую попытку" явления человека. Дарвин победил Геккеля,
но дорогой ценой. Теология открыла объятия эволюционизму. Бог мог совершить
творение не готового человека, а питекантропа (или, скажем. Homo habilis)
-- постепенное раскрытие заложенной в него сущности эмпирическая наука
называет эволюцией, предысторией, историей, а теология -- актом. Но
питекантроп (или Homo habilis) -- это не помесь человека с обезьяной, это
человек с примесью обезьяньих черт: человек не произошел от обезьяны, а был
создан из обезьяны.

Впрочем, в конце XIX в. такова была лишь глубоко скрытая перспектива
интерпретаций. В частности, яванскому питекантропу очень недоставало
каких-нибудь сопутствующих каменных орудий, что, как всем казалось,
обязательно говорило бы о его человеческом нутре. Однако в 1936 г. в другом
месте Явы, в Паджитане, но в сходных геологических условиях Кенигсвальд
обнаружил изделия раннепалеолитического типа, и переосмысление
обезьяночеловека пошло беспрепятственно, хотя оно и без того шло к тому
времени полным ходом.

Но 1891 г. находился не на нисходящей, а на вершине восходящей линии эпопеи
обезьяночеловека. Это был великий триумф дерзкой догадки Геккеля, Фохта,
Мортилье. Все сближали питекантропа с обезьяной. Об этом с горечью пишет
профессор Леруа-Гуран: "Глаза видят только то, к чему готовы, а тогда время
еще не настало понять, что радикально отделяет человеческую линию от
обезьяньей. . . Палеонтология еще надолго обязалась сохранять компромисс
между антропоидом и Homo sapiens, и даже по сегодняшний день образ
человекообезьяны не только царит в популярной литературе, а и самые ученые
труды преследует своего рода ностальгия по предку-примату" .

Первое десятилетие XX в. было отмечено крутым подъемом числа находок
остатков ископаемых предков человека. С чрезвычайной быстротой из-под земли
появляются челюсть из Мауера (близкая по характеру к питекантропу
яванскому), скелеты неандертальцев из Ла-Шапель-о-Сен, Мустье, Ла Феррасси,
Ла Кина, Крапины. Их уже хорошо умеют увязывать с геологией и с
археологией, но анатомически по-прежнему делят по возможности поровну или
на неравные доли между обезьяной и человеком. "Видели только то, что
отклоняется от нас и приближается к обезьяне, -- сетует дальше Леруа-Гуран,
-- но надо же было так поздно понять, что эти якобы обезьяньи признаки
могли вполне оказаться всего лишь отражением столь отдаленной общности
происхождения, что на деле сравнение теряет всякую значимость" .

Он совсем не прав в этих поисках спасения от идеи обезьяночеловека, но
прав, что в первом десятилетии XX в. она владела умами исследователей. Да,
в ископаемых черепах обращали внимание только на те признаки, которые
отклоняются от нас. Главное отклонение искали в мозге, а не в согнутом
положении тела (находки одна за другой подтверждали вполне вертикальную
позицию). Тем самым подлинная идея Геккеля -- Фохта пробивала себе ход.

В 1908 г. немецкий анатом Г. Швальбе опубликовал основательный труд,
который окончательно пресек распространение этой идеи на геологические
времена моложе среднего плейстоцена и на морфологические формы менее
питекоидные (т. е. менее в чем-либо сдвинутые от человека в обезьянью
сторону), чем перечисленные останки западноевропейских неандертальцев.

Чтобы оценить роль этой книги, сделаем отступление. Выше мы говорили о
попытке Катрфажа и Ами тянуть линию неандертальцев в более молодое время, к
нашим дням, и включать в нее костные остатки с неизмеримо слабее
выраженными неандерталоидными особенностями. Их "Канштадская раса" не
состоялась, но кроме Катрфажа и Ами было немало других, предлагавших
вниманию мировой антропологической науки, в том числе международных
конгрессов, черепа позднего или даже вполне современного происхождения,
имевшие стертые неандерталоидные (т. е. тем самым питекоидные) черты.

Среди них по крайней мере один должен быть выделен -- польский антрополог
К. Столыгво. В 1902 и 1904 гг. он опубликовал отчеты о находке в скифском
кургане близ села Новоселки Киевской губернии скелета, принадлежащего по
ряду признаков к неандертальскому типу. Упомянутый немецкий антрополог
Швальбе выступил с критикой в 1906 г., доказывая, что череп из Новоселок не
тождествен черепам западноевропейских классических неандертальцев, вымерших
в доисторическое время. Тогда Столыгво в двух статьях 1908 г. привлек
данные многих других антропологов, доказывавшие, что в историческое время
на Земле сохранялся вид, который можно назвать "постнеандерталоидами" и
который в морфологическом отношении отличается от ископаемых европейских
"классических неандертальцев", но отличается и от Homo sapiens. Швальбе не
продолжал прямой полемики: в том же 1908 г. вышел его капитальный труд, где
неандертальцами признаются только среднеплейстоценовые "классические
неандертальцы". Столыгво же в последующие годы снова возвращался к своей
концепции, развивая и углубляя ее. Вот как он формулирует свой вывод в
статье, опубликованной в 1937 г.: кроме пренеандерталоидов и классических
представителей неандертальской расы, "все остальные нисходящие
неандерталоидные формы, известные до настоящего времени, относятся к
периодам более поздним, чем мустьерский, к верхнему плейстоцену, а также и
к более поздним временам -- предысторическим, протоисторическим и даже
современным" '.

Распространено представление, будто в споре Столыгво -- Швальбе бесспорная
победа осталась на стороне Швальбе. Напротив, к фактам, собранным Столыгво,
в настоящее время можно добавить указания на многие другие костные останки
неандерталоидного типа, найденные в слоях Земли верхнего плейстоцена и
голоцена (современной геологической эпохи), в том числе исторического
времени. Есть находки костей палеоантропов очень молодого геологического
возраста на пространствах от Тибета до Западной Европы, в особенности же в
Африке (начиная с неандерталоидных черепов из Флорисбада и Кэп-Флетса).

Капитальное исследование Швальбе и призвано было оборвать эту нить,